Кот да Винчи
Шрифт:
– Бабушка Дуня! – воскликнула я. – Что за тайны?
Бабушка посмотрела в окно и задумалась. Седая прядь волос упала ей на глаза. Бабушка, не спеша, её убрала.
– С этим мхом-то – давняя легенда… – наконец, проговорила она.
Я заинтересовалась. Спросив разрешения, села в её самодельное кресло-качалку и, весело раскачиваясь, приготовилась слушать.
– Давным-давно… – назидательным тоном, старомодно начала свой рассказ бабушка Дуня.
– Извините, бабушка Дуня! – перебила я, скрипя качалкой. – Cейчас –
Она недовольно хмыкнула, но продолжала.
Однако, чем дальше она рассказывала, тем интереснее мне становилось. Я качалась все мёдленнее и, в конце концов, превратившись в слух, совсем замёрла. Были слышны только голос старушки и стук часов на стене.
– …Давным-давно об этой легенде мне поведала ещё моя прабабка, старая повитуха. Говаривала она, тогда, мол, жила на деревне Ульянка – краса-девка! Уж так красива была, что вся часть мужиков села табуном за ней ходила! Даже, пожалуй, – старушка, прищурившись, бросила на меня взгляд. – На тебя была, чать, похожа, хотя и неизвестно как она выглядела тогда… Не сохранилось её портрета. Ну и вот, значит, ходила она ходила да смотрела себе муженька, но не нравился ей никто. А была – ещё та девка – то! Эх… – бабушка вздохнула и, поправив на столе вязаную, белую салфетку, продолжала:
– Однажды бродила она по лесу, любила она по лесу блуждать – то, грешница. Ну и смотрит: пень, около пня – мох. Села она на пень, ну и сидит, отдыхает. Вдруг видит: парень около неё стоит да на неё смотрит. Встала она с пня, смутилась. То-то красавец был! Познакомились! Ну и давай она, бедняженька, каждый день-то в лес топать, ну и влюбились они друг в друга. Только оказался он не человеком, а вампиром!
Я подавила смех, с серьёзным видом кашлянув.
Бабушка сердито на меня посмотрела, но продолжала:
– Сказывала прабабка, кинулись: давненько что-то не видел никто Ульянки-то, ну пошли в лес… Ах! Ульянка – то на мху этом лежит, да струйка крови изо рта…
Бабушка замолкла.
– Ну и? – не выдержала я.
– Ну, похоронили Ульянку-то, но на том месте, где убили, мох, говаривали, розовым стал. И до сих пор он там розовый, только в одном он месте такой: около этого пня…
Я невольно вздрогнула, но тут же улыбнулась.
Старушка некоторое время смотрела в окно, потом задвинула голубую шторку.
– Что же такого страшного в том, что я мох сорвала? – спросила я.
– Да оно может даже и ничего, только сидеть на этом пне нельзя, а то худо будет. Чать, не сидела?
– Нет, бабушка Дуня, – солгала я, улыбаясь, но с некоторым беспокойством.
– А то – смотри! Были этакие девицы, садились на пень, действительно, знакомились, а потом… – она замолкла и вдруг, понизив голос, тихо добавила:
– Не видел их никто живыми!
Содрогнувшись, я встала с кресла-качалки.
– Так получается, что пень этот, с розовым мхом, проклят? – спросила я серьёзно.
Она зевнула.
– Прокляли, наверное, кто знает… Ну, если их в живых-то не видели?!
Я задумалась.
– Но есть исключения, и в живых оставались… Бабка Ефросинья, говаривали, в молодости сидела на пне, ну до сих пор жива…
– А она живёт в этом селе? – спросила я с интересом.
– Да… Любит побалакать обо всём, а вот о пне – не особенно…
Бабушка Дуня погладила свои седые, редкие волосы.
– А Вы-то когда-нибудь садились на пень? – лукаво спросила я.
– Боже упаси! – перекрестилась старушка. – Мне и так, слава богу, восемьдесят первый год. Живу себе спокойно, не хватало мне этаких путешествий!
Я вздохнула и поблагодарила бабушку за рассказ.
– Заходи ещё, Марианночка, милая! – воскликнула старушка на прощание. – Мне есть, что рассказать …
– Обязательно! – пообещала я.
Я пошла в сторону дома своей тёти, к которой я приехала погостить во время летних студенческих каникул.
По дороге я вспомнила о рассказанной легенде и подумала, что людям нравится выдумывать всякие небылицы о своих, местных достопримечательностях, хотя розовый мох, действительно, – редкое явление!
Потом меня стала веселить мысль о том, что я сидела на этом самом пне, но до сих пор ни один красавец ко мне знакомиться не подошёл, а по легенде-то – должен был!
День был по-настоящему летний, яркий. Солнце подошло к своему зениту. Домой идти не хотелось и, немного подумав, я решила свернуть в лес к тому самому легендарному пню.
Я рассмотрела пень со всех сторон. Пень как пень! Вокруг него – розовый мох. Ничего сверхъестественного! Никакого ужаса пень не вселял. Глядя на обыкновенный пень, я только улыбнулась, как вдруг сзади меня раздался мужской голос:
– За легендами охотитесь?
Я на миг замерла, но тут же резко повернулась.
На меня смотрел довольно симпатичный, среднего роста, кареглазый молодой человек. Одет он был обыкновенно: в джинсы и светлую, легкую рубашку. Он улыбался, и с первого, да и со второго взгляда никак не походил на «вампира».
От сердца как-будто отлегло, и я смело ответила:
– Да, интересуюсь…
– Угу… – протянул он. – А я, знаете, тоже.
– Правда?! – удивилась я.
– Да… – он посмотрел на пень, на розовый мох. – Вы знаете легенду?
– Да, уже слышала…
– И не страшно? – усмехнулся он.
– Нет… – проговорила твёрдо я и, покосившись на него, добавила. – А должно быть?
Он наклонил голову и слегка присвистнул.
– Но Вам, ведь, стало страшно, когда я здесь появился? – спросил он, ещё раз усмехнувшись. Его глаза заблестели.
Я внимательно посмотрела на него. Раньше я его в посёлке не видела.
– Что значит «появился»? – спросила я с улыбкой. – Вы пришли сюда так же, как я. Вы же сами сказали, что тоже интересуетесь.