Кот, Дьявол и Ли Фонтана
Шрифт:
«Я всегда выбираю большие, занятые банки в больших городах, - сказал Рэнди. «Они хотят вашего бизнеса, они будут наклоняться назад, чтобы удовлетворить клиента. Если вам понадобится несколько сотен долларов, это способ сделать это. Мальчик дал Ли невинную улыбку. «Хорошая идея, однако, иметь ложный идентификатор. Второй банк всегда хочет что-то увидеть. Он пожал плечами. «Меня никогда не спрашивали. Каждый раз я просто уходил оттуда, как вам угодно, наличными в руке.
Но Сандерфорд был арестован и заключен в тюрьму за другой подделкой, который, по словам Рэнди, был дилетантским и глупым. Он был настолько устремлен в кабриолет, который он украл,
7
Качающийся ритм поезда и душная жара автомобиля положили Ли снова спать в роскоши недомогания. Ему не нужно было просыпаться и суетиться, ни тюремной работы, чтобы идти, ни времени блокировки, о котором можно было подумать, даже не было установленного времени приема пищи. Он проснулся и съел свой бутерброд, и когда продавец пришел, он купил другой на потом. Он спал и проснулся, когда он выбрал, наслаждаясь свободой, глядя в окно на зеленые пастбища, а на длинных фруктовых рядах, раздувающихся так быстро, они забивали его, если он выглядел слишком долго. Или, глядя вниз по улицам и в окна небольших городов, где пробирался поезд, или из-за фургонов, толпившихся в грузовые дворы, а затем, когда они снова набрали скорость, он отступил назад, успокоившись зелеными холмами , или поднявшись в темные и лесистые горы, поезд покачивается и наклоняется, беря узкие кривые.
Ничего, кроме того, что иногда, когда он проснулся, он мечтал о снах, мечтал о том, чтобы совершать преступления, которые не были его жестокостью, действия против других, которые его отвратительно, разбудить от уродливых предложений и до седины, которые не оставят его в покое , что было более реальным, чем любая мечта. Но иногда он просыпался, чувствуя себя легче, и знал о том, что рядом с ним лежала тюремная кошка, лежащая тепло и невидимая на сиденье рядом с ним - ничего не видно, сиденье пустое, кроме его сэндвич-обертки и его распроданных газет. Но тот был там, скривился рядом с ним. Добравшись до пустого пространства, Ли почувствовал его теплоту, и когда он почувствовал грубую, толстую текстуру меха кота, и, когда он погладил кошку-призрак, ласковая лапа потянула его руку ближе,
Ли сказал себе, что он вообразил кошку, и что он вообразил темное присутствие во сне и в своей камере, что прошлой ночью сказал себе, что только воображал зло в этом маленьком голубоглазовом продавце. Но он знал, что он этого не мог себе представить. Он знал, что видел, что и призрак-кошка, и эта холодная тень были более чем реальными, когда они следовали за ним в поезд.
Он был счастлив иметь кота, он был хорошей компанией, дружелюбным и утешительным духом, чтобы укрепить и ободрить его. Но ему не нужен был его более темный спутник. Дух, преследуйте, как бы вы ни называли его, Ли знал, что это было такое же неземное присутствие, которое мучило его дедушку, когда Ли был мальчиком. Ему не нужен этот холодный дух, который заключил сделку со старым Расселом Доббсом и для которого сам Ли теперь подталкивал - его подталкивали к дьяволу, как некоторые могли бы назвать его, что темный дух,
Это был май 1882 года, когда Рассел Доббс, в рамках своей работы, освободил Индиана Флайер стоимостью в десять тысяч долларов золотых слитков к северу от Камроза, Южная Дакота. Остановив поезд, где он замедлился на кривой, Рассел сел со своим партнером Самилом Хуком. Самиль был маленьким человеком, жилистым и треснувшим. Доббс возвышался над ним, мускулистый и грубый бритый. Между ними они спустили дирижера и четырех членов экипажа, оставив их привязанными в кузове, пока они загрузили восемь мешков с холстом из золотых слитков в небольшой весенний вагон.
Оставив поезд, двое мужчин разошлись. Самиль поехал по вагону, держась в глубоких лесах по узкой тропе, ведущей к каюте, скрытой в подножии сосен в десяти милях к северу от Агара. Рассел не беспокоился, что Самиль дважды перекрестится с ним, Самиль боялся Рассела со страстью, гораздо более сильной, чем жадность. Самиль знал, что Рассел не убьет человека поезда, если он сможет избежать этого, но что он убьет друга, который обманывал его так же небрежно, как стрелять в кролика за завтраком.
Оставив Самиля и вагон, Рассел поехал один в Клиффордсвилл, где он заперся в гостинице Майнера. Владельцы всегда охотно укрывали его. Она поклялась, что была там лучше недели. На следующее утро, рано, один из барменов подошел к двери Мэтти Лу, чтобы рассказать Расселу, что он спрашивает его, джентльмен, незнакомец.
Насколько знал Рассел, никто, кроме Матти Лу, не видел, чтобы он проскользнул через задний вход, и Мэтти Лу никому не сказал. Он закончил одеваться, привязался к ремню и спустился по задней лестнице, чтобы прийти на посетителя сзади.
На полпути мужчина стоял в тени приземления. Городская одежда, причудливый темный костюм, вышитый галстук, мягкие черные перчатки из свиной кожи и блеск металла, когда его рука скользнула в его пальто. Рассел потянулся, дважды выстрелил в упор, достаточно близко, чтобы выдуть сторону сарая.
Человек не упал.
Рассел не видел ни раны, ни крови. Незнакомец поднялся по лестнице, никогда не отрывая глаз от Рассела, его револьвер Кольта .36 фиксировался на Расселе так же неуклонно, как его улыбка. Рассел уволил еще три раунда, снова ударив по квадрату человека в живот. Опять же, он не упал, не рывком, похоже, не ощущал удара.
«Возможно, теперь, Рассел, ты догадался, кто я?»
Рассел видел, как его пули попали в человека и исчезли в никуда. Не видел, чтобы они ударяли что-нибудь позади человека. Он снова выстрелил, зная, что удар должен положить человека вниз, зная, что это не так. Он посмотрел в сторону лобби отеля, ожидая, что люди услышат выстрелы.
«Никто нас не слышит, Рассел». «
Что, черт возьми, ты?»
«Я думаю, ты знаешь, кто я».
Рассел не был религиозным человеком. Если бы он жил, он послал его в ад, пусть будет так. Но он наверняка не ожидал, что ад придет к нему. «Чего ты хочешь?»
«Я хочу твою помощь. В обмен, конечно, я предлагаю вам подарок.
Рассел ждал.
«Я могу дать вам свободу от смерти и травмы, я могу сделать вас непроницаемыми для любой раны, включая те, которые вызваны ножом или пулей».
Рассел слышал, что старые видели вокруг дюжины костров. Но мужчина улыбнулся: «Возможно, вы это слышали, Рассел. На этот раз это не высокая история. Свобода от болезни тоже. От боли. От смерти любым оружием. Свобода жить в здравии, пока ты не старик, старик.