Кот, который ограбил банк
Шрифт:
Так что его теперь можно было назвать коллекционером. Просто удивительно, сколько центов сыпется сквозь пальцы и через дырки в карманах! Или люди, подобно Милдред, нарочно разбрасывают монеты?
Придя домой, он положил найденную монетку в кленовую шкатулку и проверил автоответчик, после чего набрал номер Ларри Ланспика.
— Квилл! Я весь день пытаюсь до тебя дозвониться!
— Когда ты вернулся из… ну, оттуда, где ты был?
— Сегодня утром. Кэрол позвонила мне в пятницу, и я не мог поверить своим ушам! Но на торговой выставке я встретил одного бизнесмена из Чикаго, который рассказал мне о Делакампе кое-что интересное.
— Не-а, я не умею…
— Ну так стоит ли тогда с тобой разговаривать?
— Ладно-ладно, я постараюсь. Так что же было дальше?
— Фидо обвинил Делакампа в том, что тот присваивает деньги фирмы, и подал на него в суд, но проиграл дело за недостатком улик. Тогда Делакамп вчинил встречный иск за клевету, и в результате Фидо пришлось уплатить кругленькую сумму. Как это тебе нравится?
— Довольно интересная информация.
— Вот и мне так показалось. Эти сделки Делакампа с наличностью всегда вызывали у меня подозрение… Ну ладно. Не забудь: в среду заседание Гинеколо… — тьфу ты! — Генеалогического клуба, ты приглашен в качестве почётного гостя.
Было уже довольно поздно, но Квиллер нередко звонил Эндрю Броуди в этот час.
— Мы давненько не сиживали с тобой, Энди, а у меня как раз есть двойное ячменное.
— Сейчас буду, — отозвался шеф полиции и через несколько минут уже входил в амбар. Вид у него, как всегда, был недовольный.
— Энди, вчера я впервые слушал пиброх, — произнес Квиллер с чувством, — и должен тебе сказать, что ощущение у меня было трансцендентальное!
— Что бы это значило? — отозвался Броуди.
— Великолепно! Со мной была Полли, и она сказала, что ты вогнал её в транс.
Броуди промычал в ответ что-то нечленораздельное. Он не привык к комплиментам.
— Твоя жена тоже там была?
— Не-а, она слушала это уже сотни раз.
— А внуки?
— Им это неинтересно.
— Ты должен испытывать удовлетворение оттого, что пробуждаешь в людях такие глубокие чувства.
— Ничего я не испытываю, — отмел предположение Броуди. — Просто мне нравится этим заниматься.
— А что там был за тип с видеокамерой?
— Какой-то парень из Шотландского музея в Локмастере. Думает, что сможет заработать на продаже записей. Но с пиброхом этот номер не пройдёт. Тут нужен непосредственный контакт со слушателем.
— Я тоже так думаю, — отозвался Квиллер. — Садись и угощайся.
Гость опустился на одно из новых сидений.
— Неплохие стульчики, — похвалил он. — А где твой хвостатый умник?
— Вон, на камине, наблюдает за тобой. Так что не делай неосторожных движений.
В этот момент послышался глухой шлепок: Коко сиганул сверху прямо на стол, заставив Броуди вздрогнуть от неожиданности, и принялся деловито вытаскивать желтые карандаши из стаканчика.
— Ему нравится мягкая древесина, — объяснил Квиллер. — Когда я был маленьким и учился писать, мне она тоже нравилась — но я не точил об неё когти, а пробовал карандаши на зуб. Арчи Райкер, с которым мы сидели за одной партой, укладывался щекой на столешницу и писал возле самого носа. Учительница называла нас парочкой недоумков.
— Тем не менее оба вы неплохо преуспели в жизни, — усмехнулся Броуди. — Моей самой дикой выходкой была попытка полизать зимой железнодорожные рельсы. Это чуть не стоило мне языка.
— Могло бы стоить и головы, — заметил
— А вот эти, размером с конский каштан, что за сорт?
— Бразильские орехи. У нас о них никто и не слышал; пока не открылся магазин «Глоточек-и-Кусочек». Неплохие, да?.. Я не видел тебя на играх вчера
— Пришлось возить жену по магазинам.
— Победа Боза Кэмпбелла во всех трех попытках — историческое событие в жизни округа Мускаунти. Завтра газеты ни о чем другом и писать не будут. Между прочим, он работает ночным портье в отеле.
— Знаю. Он дежурил в тот момент, когда было совершено убийство, и заметил только то, что лифт сначала поднимался, а потом опускался. Спортсмен он, конечно, неплохой, но котелок у него не очень-то варит. Что с него взять? Ему от рождения выпали не те кости.
— Я слышал, он сирота.
— Найдёныш! Это я его нашёл.
— Да что ты!
— Ага. Двадцать пять лет назад, когда работал в ведомстве шерифа. На Чипмункской дороге стояла хижина, за которой нам велели присматривать, — ребятишки часто там собирались и баловались. Однажды в канун Дня всех святых я как раз патрулировал в тех краях, ну и решил заглянуть. Помимо всего прочего, в хижине много курили, да ещё при свечах и масляных лампах, так что в любой момент мог вспыхнуть пожар. Машин возле домика не было, свет внутри не горел, но вдруг я услышал плач ребенка — его нельзя было спутать с криком животного или птицы. Я зашел, посветил фонариком — и нате вам! На старом раздолбанном столе в картонке из-под консервированного супа лежало крохотное красное существо, не больше освежеванной белки, и вопило что было мочи! И никакой записки, никаких следов — ничего! Я отправился со своей находкой к старому доктору Гудвинтеру — помнишь его? — и разбудил старика. Кто мать младенца, установить так и не удалось.
— А почему его назвали Джоном Кэмпбеллом? Фамилия в округе известная.
— Я знаю, Луиза Инчпот взяла его к себе.
— Да, она славная женщина — характер у неё крутой, но сердце доброе. Я ушам своим не поверил, когда услышал, что Боз поступил в колледж и работает в отеле. Этот парень просто создан для того, чтобы быть лесорубом.
— Неплохая получилась бы сенсация, если бы теперь, когда он стал героем, вдруг объявилась его мать, — сказал Квиллер.
— Нет, не объявится. Рискованное дело. Неизвестно, что из этого выйдет. Как примет её сын? Как отнесутся к такому повороту налогоплательщики, на чьи деньги все эти годы его содержали? Не придется ли ей отвечать за то, что оставила ребенка, перед законом? Да и кто знает, какую жизнь она теперь ведет?.. Нет, вряд ли она станет ворошить прошлое, так что придется вашей газете обойтись без сенсации.
— Плесни себе ещё, Энди, а я достану сыр.
Гость достаточно расслабился, и теперь можно было перейти к главному:
— Что ты всё-таки думаешь по поводу этого убийства, Энди? Надо же, чтобы такое случилось сразу после открытия отеля!
— Хм-м…Что я думаю… Вести дела как этот ювелир — значит напрашиваться на неприятности. Мы не имеем права разглашать подробности, пока сверху не дадут добро, но, между нами, это сотворили не местные. Убийца приехал из Центра, сделал свое дело, прихватил сообщницу, которая выступала под личиной племянницы, и отвез её туда, откуда она прибыла. Странно, что они оставили драгоценности и взяли только деньги — впрочем, судя по тому, что он тут наторговал, деньги немалые. Некоторые клиентки говорят, что заплатили шестизначные суммы. Так что миллиончик вполне мог сложиться.