Кот, который умел искать мины (Оборотень в погонах)
Шрифт:
– В составе... талисман бронный, сдерживаемой мощностью до ста пятидесяти килогейст в секунду, чары Аль-Хазредовы стандартные, итальянского исполнения...
– Достаточно, – прервал я его. – Остальные компоненты, надеюсь, столь же обычны?
– Вполне, – заверил меня Обдунир чуть поспешно. А не далее как минуту назад он меня уверял, что визита Парамоши вообще не помнит – две недели спустя, это надо же!
– А не упоминал ли покойный господин Парамонов, зачем ему такая... усиленная защита? – поинтересовался я с безразличным видом.
Хитрого мага я, конечно, не обманул.
–
– Понимаю, – прервал я его. – Такая деталь – в какие сроки был выполнен заказ? Я имею в виду, не подгонял ли вас господин Парамонов, не требовал ли поскорее его защитить? Одним словом, не ожидал ли нападения в самом ближайшем будущем?
– Можно сказать и так, – раздумчиво признал Обдунир. – Подгонять меня он не стал, конечно, но заказ проходил по первой очереди. Невзирая на доплату за срочность.
– А сколько она составляет? – полюбопытствовал я.
– Тридцать процентов, – ехидно встрял знакомец.
Я поперхнулся. Вот это аппетиты у магистра! Я-то знаю, сколько стоит сама защита. За эти деньги Парамонов мог новый ковер купить, без защиты, конечно.
– Р-р-р... – протянул я, не зная, что еще спросить. – Над чем господин Парамонов работал, вам он сообщить, конечно, не потрудился?
Обдунир молча покачал головой, всем видом показывая: «Ничем не могу помочь».
– И ничего странного вы тоже не заметили, не припомните?
– Было одно, – после некоторого раздумья выдал Обдунир.
Не скажу, чтобы я навострил уши. Когда свидетель начинает вспоминать «странности», его лучше быстренько прервать – а то такое наплетет, хоть святых выноси. Проверяешь до одури, а кончается все пшиком.
– Приносил он мне, – врастяжку, словно с натугой, выдал магистр, – свой кодовый блокнот. Просил проверить, как работает. Я глянул – все честь по чести, мнимый текст видится. Простыми чарами не снять... да вообще я по этой части не мастак, уж извините. Слишком тонкая работа. Хотя ушлые мальцы, слышал я, щелкают такие блокноты как семечки.
– Под что у него был этот блокнот замаскирован? – уточнил я.
– Под Евангелие, – ответил Обдунир. – Самое обычное дело.
И правда – что странного в том, что у человека при себе Библия? Простенькая такая, в бумажной обложке, массового издания. Вот только, зная тайное слово, можно увидеть, что страницы Доброй книги на самом деле пусты, верней – заполнены скорописью владельца этого самого блокнота. Любят такие вещицы те, кому есть что скрывать. Магистр, разумеется, прав – умеючи такой блокнот можно разочаровать за полчаса. Но то умеючи. А случайный любопытствующий либо отступится, либо, в худшем случае, сотрет все, что было написано, но прочесть все равно не сумеет.
А Парамонов – дурак. В этом я убедился окончательно. Проверять кодовую книгу у мастера по зачаровке ковров мог только законченный идиот, не отличающий некромантии от клептомании.
– Что ж, гражданин Обдунир, – произнес я, вставая. – Вы мне очень помогли. Возможно, через пару дней вам придется повторить все сказанное вами при свидетелях и для писца... но этим дело и окончится, уверяю.
Магистр коротко кивнул. Ему явно не хотелось тащиться в суд – желание вполне понятное, – а мне не больно мечталось его туда тащить. Возьмем показания, и пусть катится... пончик в балахоне.
Выходя из кабинета, я поискал взглядом секретаршу. У меня было сильное подозрение, что во время всего разговора она подслушивала под дверью. Девица смерила меня заранее негодующим взлядом. И я не удержался.
– Барышня, а уши вы в какой протезной мастерской заказывали? – поинтересовался я и, не дожидаясь ответа, вышел.
Всеволод Серов, вторник, 15 июня
С троллейбусом мне повезло на удивление. Новенький, чешский – ходили слухи, будто мэрия собиралась приобрести «Брандхеймы» турецкой выделки, но не сошлись в цене – не на троллейбусы, а на градоначальника. Но и «Шкода» по сравнению со старыми раешными «кирпичиками» – огромный шаг по пути к цивилизации. Вот когда дело дойдет до самобеглых тротуаров... Надеюсь, правда, завести к этому времени собственный ковер. Если опять не растрачу все сбережения на какую-нибудь авантюру. Ну кто, помилуй бог, заставлял меня пытаться сколотить состояние на разводе дискусов? Клятые рыбины строили из себя евнухов при гареме, хотя на вбуханные мною в специальный аквариум деньги я мог бы этот самый гарем нанять на ночь. В конце концов дискусов я продал, но неприятный осадок остался, словно разводили именно меня.
Искомый мною «Ательстан» располагался в полуподвале, – надо отдать должное хозяевам, – основательно отремонтированном и переделанном. Правда, на стене напротив кабачка огненными рунами была коряво нацарапана надпись: «Все гномы – пидоры!» Начертание рун показалось мне смутно знакомым. Я напрягся и сумел-таки выцепить их из памяти. Ну да, точно – именно так они были пропечатаны в «Саге об Эгиле», репринт издания 1831 года. Перевод достопамятного обращения Эгила к вражеской орде раешные редакторы смягчили, а вот в рунную надпись лезть побоялись.
Внутри было уютнее. Удобные стулья, ненавязчивое освещение, музыка – что еще нужно для приятного времяпровождения? Ну, разве что пожрать бы чего.
Я углубился в разложенные на столике листы меню и тихо присвистнул. М-да. Понятно, почему они цены в у.ё. указывают – для деревянных ноликов никакой бумаги не напасешься. Но даже так – мы ж все-таки не в Нью-Амстердаме, хотя и успешно догоняем по количеству наличных талеров на душу населения. Правда, распределены они у нас весьма... неравномерно.
И тем, у кого они отсутствуют, вход сюды, извините, заказан. Сюды изволит ходить «публика» – новоделаные купчины, бандюки... киллеры, кстати.
– Чего-с изволите-с?!
Хм. Я зацепился взглядом за мудреное франкское название. Вот еще бы произнести его так, чтобы эта рязанская морда распознала...
– Же не манж па сис жюр! – отбарабанила, не моргнув глазом, рязанская морда, проследив за моим пальцем. – К нему обычно изволят-с белое «шато-де-рийон» пятилетней выдержки и десерт-с! Фруктовый-с!