Кот ушел, а улыбка осталась
Шрифт:
И я подумал. Здесь Великая река, лодка, удочка. Встаешь на рассвете, спокойно, красиво, тишина, а там одноэтажный номер без сауны и тусовка. И решил, что фильм «Паспорт» прекрасно могут посмотреть и без меня. И сдал авиабилет на Одессу.
А в тот же день вечером по телевизору среди прочих новостей объявили, что в Одессе на фестивале «Золотой Дюк» будут отмечать 60-летие режиссера Данелия (25 августа 1990 года мне стукнуло шестьдесят, никогда не думал, что доживу до такого почтенного возраста).
— Георгий Николаевич, надо лететь, — сказали все.
На следующий
В кассах билетов на Одессу не было. Гена пошел к дежурному администратору, спросил:
— Может, для этого товарища найдется местечко? — и положил на стол перед ним мое удостоверение.
Администратор взял синюю книжицу, раскрыл, прочитал, закрыл.
— Пойдемте.
Они вышли в зал для пассажиров, администратор подошел к урне, бросил в урну мое удостоверение и плюнул.
— Вот так вот! — сказал он Гене, развернулся и ушел.
Гена извлек из урны мое оплеванное удостоверение, протер платком и опять пошел к администратору. Постучался, вошел.
— Ну, что еще?
— Билет на Одессу нужен.
— Этот антихрист страну до ручки довел, виноградники все вырубили, зарплату не платит, люди голодают, за водкой до смерти давятся! А я должен билеты для его жополизов искать?! Не дождется! — гневно произнес администратор.
— Ты «Мимино» смотрел? — спросил Гена.
— Смотрел, а что?..
— Это он снял. Данелия.
Летел я в Одессу в кабине с летчиками. Рассказывал, что в фильме «Джентльмены удачи» в цистерне не цемент, а подкрашенное тесто.
Между прочим. Сегодня, 1 февраля 2014 года, каждый россиянин может поехать куда хочет, говорить что хочет, писать что хочет, читать что хочет, смотреть и слушать что хочет, спать с кем хочет и на рубли покупать что хочет, если они есть. Всех этих свобод до конца восьмидесятых не было. А в том, что они появились, немалая заслуга Михаила Сергеевича Горбачева. И я доволен, что в моем удостоверении «Народный артист СССР» стоит его подпись.
Я лично знаком с Горбачевым. И одна встреча была особенно памятной. Расскажу о ней.
ПАНТАЛОНЫ
В 2012 году летом в Москве в Доме кино мне вручали приз «За вклад в киноискусство». Мы с моим закадычным другом Юрием Ростом пошли его получать. Когда меня вызвали на сцену, со мной для страховки пошел и Юра. Ходить без палки мне уже трудновато. Меня поздравили и вручили вазу — большую и тяжелую. Раздались аплодисменты. Я поднял вазу, чтобы показать ее зрителям. Поднял руки и понял, что у меня сзади отстегнулись подтяжки. И почувствовал, как брюки ползут вниз…
— Юра, спасай! — шепнул я Росту.
Юра моментально все понял, обнял меня левой рукой и прихватил штаны сзади. Так, полуобнявшись, в позе нетрадиционников, мы прошли по сцене, но не в зал, а прямо на лестницу. Когда вышли на улицу, из здания напротив, где словацкое представительство, вышел первый и последний президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев.
— Михаил Сергеевич! — окликнул Рост. Горбачев обернулся.
— Мы вас приветствуем! — Юра радостно вскинул обе руки. (Они с Горбачевым друзья-приятели.) — Поздравьте Георгия Николаевича! Он приз получил! Гия, покажи.
Я поднял вазу.
— За вклад в киноискусство, Михал Сергеевич!
— Поздравляю! Георгий, у вас панталоны падают, — крикнул первый и последний президент СССР.
ЛАМПОЧКИ
Заодно расскажу уж и про мои встречи с первым президентом России Борисом Николаевичем Ельциным.
В декабре 1985 года первым секретарем Московского городского комитета КПСС (по сегодняшним понятиям — мэр Москвы) назначили Ельцина, высокого, спортивного, с упрямым взглядом и резким голосом. Он ездил в автобусах, стоял в очереди в магазинах и поликлиниках, выступал против привилегий. Таких простых и доступных начальников до этого мы видели только в кино (знаменитый кадр, как Ленин с рабочими и красноармейцами несет бревно по кремлевскому двору).
Весной 86 года Ельцин приехал на «Мосфильм». Ему показали студию, павильоны, декорации, а потом привели в кабинет директора на встречу с правлением. В члены правления входили худруки объединений (восемь человек), главный редактор, парторг и новый генеральный директор «Мосфильма» Десятерик Владимир Ильич, недавно назначенный и совсем не киношный человек. Ельцин сказал:
— Ну, что будем делать, товарищи? Директора снимать?
То, что Ельцин любит снимать руководителей и ставить на их место новых, все уже знали. Среди прочих он снял моего друга Сергея Купреева — первого секретаря Бауманского райкома — умного, талантливого человека, который много сделал для района, где я жил.
— А за что мы будем снимать директора? — спросил Сергей Федорович Бондарчук.
— За серое кино.
В то время в газетах, на телевидении и везде, во всех выступлениях только и говорили о том, какое безликое, серое советское кино.
— Борис Николаевич, этого директора только что назначили, и он еще не успел сделать никакого кино, ни серого, ни яркого, — сказал С. Бондарчук.
— Ну, ну, тогда подождем. А вы что насупились, на партию обиделись? — строго спросил Ельцин Десятерика. — На партию не обижаются.
Десятерик покраснел, засопел и опустил глаза. Мне стало неловко за него, а сам Ельцин как-то разонравился.
— Борис Николаевич, — обратился я к высокому гостю, — вот тут до вас к нам приезжал товарищ Гришин. Я его попросил помочь купить мне лампочки для фильма, над которым работал. Он ничего не сделал, и за это его сняли.
— Да? — без юмора спросил Ельцин. — А у меня другие сведения.
— Не знаю, какие у вас, но у меня достоверные…
— Данелия, подожди со своими лампочками, — вмешался Сергей Федорович Бондарчук, — Борис Николаевич, вы только что смотрели декорации к фильму «Борис Годунов». Какие впечатления?