Кот, зверь и конец света
Шрифт:
— Мы с тобой не знакомы, нет? Ты такой, вроде как, приметный кот, — продолжал изучать меня Этот.
— Вероятно, — согласился я, скромно облизывая лапу. Я, в самом деле, приметный. Вряд ли можно упрекать человека в том, что он так заинтересовался мной, так что я даже снизошел для дальнейшего ответа — Я часто прихожу, когда нужны мы, тенекошки.
— Это вот ты молодец, — похвалил меня Этот и, серьезнея, сказал. — Мне нужен самый сильный из вас для особого задания. Это будешь ты, вроде как?
— Наверняка, — подтвердил я с оттенком опаски. Что там могло быть такого, чтобы Этот счел задание особым? И насколько это все надолго, а то мой
— Мне нужно, чтобы ты добрался до моего коллеги в Германии, вот как. И я до него дописаться не могу, дозвониться не могу, а он мне, вроде как, нужен. До зарезу.
— Кого искать, — деловито уточнил я. — Кто передать?
Германия, это же не очень далеко? Чуть дальше какого-нибудь Западного Бирюлева, обители зла?
— Найди Зверя Бледа. Коня-Бледа, понимаешь? Он должен ощущаться, как я, только не как я, а как Смерть. И попроси у него монетки для меня. Я — Глад. Он меня знает.
Я важно покивал, хотя мне было не очевидно. Но что той Германии? Небось не больше Южного Бутова.
— Он белый, — продолжил пояснения Этот. — От Порога и дальше, ведь белый. А в настоящем мире — просто бледный. Бледная такая кожа, глаза, если без линз, красноватые, как-то вот так. Найдешь?
— Разберусь, — уверенно сказал я. — Наверняка кто-то его да знает из тамошних котов.
— Непременно, брат-кот. Как же без ваших-то? А вот никак. Не обойтись.
С этим я был полностью согласен. Коты, в конце-концов, предназначены для того, чтобы спасать мир, а уж такие, как я — тенекошки, и вовсе герои среди героев.
— Это срочно? — уточнил я, пытаясь прикинуть, успею ли я вернуться домой, чтобы предупредить Кошку, нежную, как сливки о своем отсутствии и попрощаться с ней.
— Очень, — вздохнул Этот. — Вчера. Позавчера.
Видимо, мне снова предстояло исправлять чужие ошибки. Я картинно зевнул и облизал свой воротник.
— Принято, — помедлив, ответил я, поднялся на все четыре и грациозно отправился в путь, на первом же шаге приподнимаясь выше, в Пограничье, чтобы сквозь его разрозненные лазейки найти путь покороче. Где там эта Германия?..
Я сделал несколько сотен прыжков сквозь знакомые и частично знакомые козьи тропы, явно уходя за пределы Красногорска (знаю я, знаю, где Красногорск! Любой воспитанный кот знает географию своего родного города, Пограничья и Сонных земель. Правда, обычно больше и ничего). Наверняка здесь вполне было уже недалеко до Германии, поэтому я вынырнул: немного неудачно, оказавшись на чьем-то окне и вспугнув голубя. Подтягиваясь на неудобный подоконник — эти люди явно не думали о котах, которым может случиться тут оказаться — я проводил птичку долгим подозрительным взглядом, но это в самом деле было обычное пернатое, а не мефоза.
Ткнулся носом в окно: какой-то бесхвостный подросток, которые все одинаковы во все времена и во всех странах, сидел за компьютером, наяривая в какую-то яркую игру. Я даже залюбовался весело прыгающими и умирающими фигурками таких ядовитых оттенков, что даже специфическое кошачье зрение их различало между собой. Похоже, подросток был в своем роде знатным охотником, только вместо нормальной добычи приносил одни только битые пиксели.
Отвлекаясь от него, я осмотрел стены и все остальное, что могло бы натолкнуть меня на мысль о том, куда я успел добраться, но кругом все было совершенно повально интернациональным. Какие-то латинские названия на плакатах. Мебель как из туалетного каталога. А где еще читать каталоги мебели, щедро присылаемые добрыми шведами по почте?.. Где, кстати, эта Швеция? Дальше Зеленограда, или нет? Явно не очень далеко, раз оттуда шлют и шлют каталоги всем, кого ни спроси? Каталоги, конечно, занимательные, только вот к использованию совершенно негодные: бумага слишком глянцевая, ничего не впитывает. Но я отвлекся.
Мой наблюдаемый, тем временем, продолжал играть, или, как говорит одна из моих бесхвостных, “шпилить”, и я, прижавшись носом к стеклу, бдил.
— Андрей! Андрей, мусор иди вынеси! — раздалось приглушенное из глубины комнаты.
“Андрей” и “мусор вынеси”, это явно была не Германия. Я собрался было уже уходить, но подросток с преувеличенным стоном откинулся на стуле, разбрасывая в стороны руки в неплохой имитации своей игровой смерти.
— Скукота! — возвестил парень. — Мусор, фигусор. Я, может, рожден мир спасать, а не мусор выносить!
— Супергерои тоже выносят мусор, — сообщил я ему сквозь стекло, не удержав свое мнение в себе, просто оно рвалось наружу слишком сильно. — И уж точно помогают маме!
Бесхвостный дернулся было обернуться на звук, но я лихо перемахнул с подоконника на ближайшее дерево, и затаился в голых ветвях, благо, защитный окрас позволял.
— Чья это за новая какашка в моем лоточке? — спросил меня изумленный голос сбоку, пока я, щурясь, наблюдал за перемещениями осчастливленного моим советом бесхвостного.
Обернулся: на ветке чуть повыше меня восседала небольшая кошка в изящном черно-белом фраке.
— А в какой стороне Германия, изволь сообщить?
Кошка озадаченно посмотрела на меня, и я не могу понять, которое это именно “озадаченно”: это “все знают, где Германия, дурак” или “а какого черта кошка должна знать, где Германия”?
— Германия, — ответила она, наконец. — В стороне Германии. А ты сидишь на моем дереве, и я сейчас тебе покажу, почему этого делать не надо!
— Обойдусь, — гордо ответил я и спасся отважным, быстрым бегством, перескочив с ветки на ветку и оттуда в Пограничье. Некоторые кошки, все ж таки, бесполезны и не рождены для подвигов, зря Двекошки думает иначе. Но я ей потом все докажу.
В следующий раз я вынырнул через меньшее расстояние, чем прошел в первый раз, потому что мне все-таки надо было убедиться, что я двигаюсь в направлении Германии, а не какого-нибудь Кот-д’Ивуара. Какое, однако, хорошее название, правда? Хотелось бы когда-нибудь там побывать. Наверняка там любят котов.
Если все идет не по плану, иногда стоит просто сделать вид, что это и был план “Б”. И это сработало: Илья уверенно вышел из темницы и двинулся по залам и коридорам куда-то, как он надеялся, вслед за Аилисом. Иногда ему встречались солдаты, одетые примерно так же, как и первый, или не-солдаты, наряженные во что-то неуловимо занавесочное, в стиле Маэдиса, но абсолютно все именно того же фенотипа внешне: похожие на людей после серии улучшайзигов, с “ослиными” ушами и густыми, яркими волосами преимущественно черных, серебристых и белых цветов. У некоторых впрочем, в шевелюрах были цветные пряди в цвет плащей или шарфов, и Илья находил это даже вроде как модным. Особенно его поразил высоченный и серьезнейший персонаж в вороненой кольчуге с металлическими пластинами, в розовом плаще и с розовыми же бликами в черных волосах. Вдобавок к явно порванному и сшитому хирургом уху, у него был грандиозный шрам на пол-лица и крайне серьезные щи.