Котел смерти в Курляндии. Хроника сражений группы армий «Север». 1944–1945
Шрифт:
Во время этого сражения новым командующим группой армий «Курляндия» был назначен генерал-полковник фон Витингоф. Именно он отдал приказ разработать план, предусматривающий эвакуацию всей группы армий морским путем в Восточную Пруссию. Такой план под условным названием «Лаура» был представлен ему уже на следующий день. Затем этот план был препровожден в Берлин и там обсуждался на совещаниях у командования 15 и 17 февраля 1945 года. Генерал-полковник Гудериан высказался за принятие этого плана. Гросс-адмирал Дёниц обратился к генерал-полковнику и пояснил: «Если задействовать буквально все суда, имеющиеся в нашем распоряжении, и ограничить до предела все остальные заявки на морской тоннаж, то при самой плотной поддержке с воздуха, по моей оценке, мы можем вывезти все части и необходимое снаряжение в течение четырех
Гитлер внимательно выслушал мнение командующего ВМФ, после чего обратился к генерал-полковнику Гудериану со словами: «Ни о какой эвакуации курляндской группировки не может быть и речи!»
Этими словами Гитлер вынес окончательный смертный приговор всей группе армий «Курляндия». Он списал со счетов всю группировку, так что вся ее борьба, все страдания оказались напрасными.
Все надежды, которые появились в сражающихся частях благодаря просочившейся информации и спешном оборудовании позиций в направлении к балтийскому побережью, зиждились на идее отступления к морю, погрузки на корабли и эвакуации морем в Восточную Пруссию. Постепенное отступление войск к обоим крупным портам вроде бы подтверждало эти надежды. Циркулировали различные слухи, которым, однако, несмотря на их соответствие планам командования, не суждено было реализоваться из-за вето Гитлера.
«Сначала 18-я армия должна отойти к порту, там погрузиться на корабли и отбыть на родину. За ней вплотную должна отходить 16-я армия, сдерживая неприятеля арьергардными боями».
Когда затем в январе был отдан приказ, предписывающий 14-й танковой дивизии предоставить все ее незадействованные транспортные средства для вывоза снаряжения и боеприпасов курляндской группировки, вроде бы стали подтверждаться слухи о том, что в ближайшие дни будет начата общая эвакуация из Курляндии.
Но затем поступило пополнение, оружие и танки для 14-й танковой дивизии, и все мечты о возвращении на родину сменились глухой подавленностью. От действительно эвакуированной 4-й танковой дивизии 14-й танковой досталось несколько танков, бронетранспортеров, фаустпатроны и новые автоматы. Затем дивизия получила новые валенки, утепленные комбинезоны и меховые шапки.
В сильную вьюгу и снегопад начали рыть новые траншеи, а 10 января 1945 года в состав дивизии поступила батарея противотанковых орудий.
По другую сторону линии фронта противник готовился к новому крупному наступлению. В Вайнеде выгрузилось 200 новых танков «Шерман» и ИС-2. Ударные части усиливались артиллерийскими полками, им также были приданы две бригады гвардейских минометов. Передислокация советских войск и их тыловых баз свидетельствовала о том, что враг и на этот раз будет пробиваться к порту Лиепая, второй же его основной удар будет направлен на Салдус с тем, чтобы после разобщения 18-й и 16-й армий овладеть портом Вентспилс.
Ударные части 1-го Прибалтийского фронта на участке между Скуодасом и Приекуле изготовились к наступлению в западном и северо-западном направлении. Поскольку заболоченное пространство западнее Приекуле сейчас замерзло, подразделения тяжелых танков могли действовать также и в этом районе. Равно как и с большими перспективами успеха из района Койя под Скрундой.
За несколько дней до начала четвертого сражения в Курляндии начала действовать русская авиация. Ее целями были прежде всего порты Лиепая и Вентспилс. Но здесь ей с успехом противостояла эскадрилья 54-й истребительной эскадры под командованием обер-лейтенанта Киттеля.
Группа армий «Курляндия» разместила во втором и третьем эшелонах несколько подразделений в качестве подвижного резерва.
Пятое сражение в Курляндии
В 7.00 20 февраля 1945 года советская армия начала свое пятое сражение в Курляндии на фронте между Джуксте и Приекуле. Все орудия и недавно подтянутые на этот участок фронта реактивные минометы открыли огонь из более чем 2000 стволов. Основной удар этого огненного урагана пришелся на район несколько
По обе стороны от Приекуле танковые соединения выдвинулись вперед, ближе к передовой, где оборонялись солдаты 12-й авиаполевой дивизии и 121, 126, 261 и 290-й пехотных дивизий.
Вал артиллерийского огня противника прокатился по позициям 126-й пехотной дивизии, штаб которой разместился в одном из старых прибалтийских рыцарских замков. И сразу же вслед за ним на позиции дивизии, отбивавшей первые атаки русских уже 15 и 16 февраля, обрушились их штурмовики.
Генерал-майор Курт Хелинг, командовавший дивизией с 5 января, отправил офицера штаба дивизии обер-лейтенанта Мёнтмана в штабы полков, поскольку в течение нескольких часов с ними уже не было никакой связи и иным образом невозможно было довести до частей распоряжения штаба. Обер-лейтенант сам сел за руль вездехода и отправился в путь. По дороге ему не однажды приходилось укрываться от прорвавшихся вражеских танков. Когда он добрался до штаба 426-го пехотного полка, то там германские солдаты уже вели ближний бой с подступавшими русскими. Такая же ситуация сложилась и в расположении 434-го пехотного полка, а во второй половине дня в ближний бой вступили уже и расчеты артиллерийских батарей. Обер-лейтенант Дитлоф, командовавший 2-м батальоном 424-го мотопехотного полка, с остатками своего батальона предпринял попытку организовать новую линию обороны и завязал ближний бой. На этой позиции ему поступило сообщение от полковника Хеннинга Дауберта, в котором кратко, но вполне корректно обрисовывалось положение его 426-го мотопехотного полка:
«Когда 20 февраля началось наступление русских, для обороны своего обширного участка линии фронта полк располагал только ослабленным 1-м батальоном. Подтянутые подразделения 18-го ударного батальона прибыли по большей части слишком поздно.
Противнику удалось, несмотря на тяжелые потери и упорное сопротивление наших частей, прорвать во второй половине дня линию фронта и подойти к КП полка, расположенному в блиндаже на краю гравийного карьера.
В течение вечера 21 февраля КП, вместе с остатками моего полка, был окружен противником. На следующий день и ночь на 22 февраля полк, занявший круговую оборону на краю гравийного карьера, отбивал массированные атаки неприятеля, особенно частые с юга и запада. Лишь благодаря весьма своевременной огневой поддержке, оказанной командиром 1-го дивизиона 125-го артполка майором Вольфрамом, удалось отбить врага и не допустить прорыва линии нашей обороны.
Неоднократное обращение к командованию дивизии о начале отхода было отвергнуто на том основании, что предварительно необходимо оборудовать новые оборонительные позиции на высоте, расположенной глубже в тылу.
В первой половине дня 22 февраля такое разрешение было дано. Около 11.00, в период краткого затишья, я обсудил положение с майором Вольфрамом. Он выступил за немедленный отход, поскольку русская пехота в плотных порядках и при поддержке танков изготовилась у нас в тылу к атаке на нашу новую передовую.
Но принимать решение мне было не суждено, поскольку через несколько минут противник предпринял ошеломляющий прорыв к гравийному карьеру.
Приказ об отступлении был доставлен связным. С громовым „Ура!“ весь полк вместе со штабом прорвал вражеские цепи и поднялся по склону, по гребню которого прошла новая линия нашей обороны.
На этой новой позиции я и расположил весь правый фланг моего полка, изготовив его к новым боям».
Оборонительные сражения продолжались. Со среды 21 февраля Приекуле был провозглашен «укрепленным пунктом». 422-й мотопехотный полк получил приказ оборонять его до последнего человека. 424-й мотопехотный полк, бывший соседом 422-го слева, потерял в этот день своего командира, подполковника Линдова, и командование принял адъютант полка капитан Гроше (кавалер Золотого немецкого креста, полученного им 24 апреля 1944 года в звании обер-лейтенанта).
Пока дивизия старалась организовать севернее Приекуле новый оборонительный рубеж, который должен был удерживать расположенный там 426-й мотопехотный полк, оба полка — 422-й и 424-й — получили вечером 21 февраля приказ пробиться наступающей ночью от Приекуле на северо-восток.