Котёл
Шрифт:
— Будь осторожной. Добирайся перебежками. Снайперы высматривают движущихся людей по улице, даже детей. Стариков не трогают: патронов жалко. Сколько времени ты будешь отсутствовать- Я буду переживать.
— Мне нужно не более часа, Но самое большее полтора. Я обязательно приду.
Она поцеловала Андрея в плечо, потом дотянулась до шеи, потом до щеки и стала отползать. Андрей не отрывал взгляда от крыш других домов. Вскоре появился вертолет. Он летел на низкой высоте, высматривал, искал его, Андрея. Должно быть передали, что на доме в таком-то квадрате прячется Снайпер высокого класса. Андрей уже собирался отползти, чтоб уйти из зоны видимости, как раздался выстрел, и вертолет загорелся, закружился и
Вертолет сгорел вместе с пилотом. Раздался мощный взрыв, остался только дым.
Наступила тишина. Люди начали выходить на улицу, мальчишки поглядеть на подбитый вертолет. Андрей стал ждать Лизу, уже пора было явиться, но Лизы не было. Чувство тревоги охватило его. Он стал собирать свою амуницию в мешок. Собрав все и связав верхнюю часть в узел, дополз до люка и стал спускаться на верхний этаж, нажал на кнопку вызова лифта. Лифт пришел. На каком-то этаже вошла старуха, всхлипывая. Она потеряла внука. Андрей стоял, не обращал на старуху внимания. На первом этаже он задержался, осмотрелся и убедившись, что никого вокруг нет, а за окном чернел, догорающий вертолет, вышел на улицу.
Старуха задержалась над умирающей женщиной.
— Помогите, может ее можно спасти.
Андрей подбежал и ужаснулся. Это корчилась в предсмертных судорогах его супруга Лиза. Он наклонился, приподнял ее голову, поцеловал в стеклянные глаза и опустил на асфальт.
— Прощай боевой товарищ.
30
На одном из избирательных участков Пердуске вместе с детьми и супругой приехавшей из Израиля, в окружение своих сторонников опускали заполненные бюллетени для голосования. Супруга перекрестилась, подав знак супругу сделать то же самое, и десятки камер защелками, зафиксировав этот судьбоносный факт для истории Украины. Пердуске тут же сделал заявление, что отныне антитеррористическая операция в Донецкой и Луганской республиках должна кончиться в течение нескольких часов. Министр обороны Киваль старательно аплодировал и тут же получил чек на один миллион долларов на нужды армии. Это позволило ему нанять профессиональных летчиков-убийц, которые готовы были расстрелять хоть всю Украину, лишь бы хорошо заплатили.
Киваль тут же позвонил в Александрию, где размещался военный аэродром и вызвал на понедельник двух летчиков Сергея Ялышева и Александра Оксанченко.
Оба летчика догадывались о причине вызова новоявленного министра обороны страны. Они уже знали, что речь будет идти о полетах над юго-востоком и стали прикидывать, сколько запросить за один вылет с ракетами на борту. Оксанченко предлагал кругленькую сумма в десять тысяч долларов, а Ялышев сомневался, что новая власть, которая собирает по пятерке с каждого человека на нужды армии, сможет выложить подобную сумму.
Так или иначе, но в понедельник к двенадцати дня оба уже были у министра обороны. Михаил Владимирович выглядел неважно, был хмурый и как будто подслеповатый.
— Ну, шо, сколько?
— Десятка за один вылет.
— Сколько будет убитых? — поинтересовался министр обороны. — Сотня, две- Ежели две, пущай будет и десятка.
— Но, вы сами понимаете, это предсказать невозможно. Мы должны целиться в террористов, а не в старух, ведущих за ручку внучат. Террористов надо обнаружить. Приборов ночного видения у нас нет. Самолеты хорошие, но старые, те, что нам оставили русские.
— Никаких русских не было. Эти самолеты производились на Украине. И потом, вы не знаете, как к нам относились русские. Я служил в России. Семнадцать лет отбухал в чине плутковника, а енерала не давали, потому шо я Киваль. Ежели носил бы фамилию Ковалев, было бы другое дело.
— Не бреши, генерал, — сказал Сергей Ялышев. — Я тоже служил в России. — Хохлы получали очередные воинские звания и повышения по службе, а я переехал на Украину в чине майора. Вот так.
— Как вы смеете, плутковник? Я министр Обороны, а не х… сошбачий.
— Именно собачий. Обрадовался, когда предложили должность. Теперь нанимаешь убивать своих. Ну да ладно, вали девятку, и мы согласны. Девять тысяч долларов за один вылет и по рукам. Бог простит. Если не мы, пойдут другие. Но если попадутся твои наемники, не серчай.
— Используй переговорное устройство.
Оба летчика получили по девяносто тысяч долларов на десять вылетов, приблизительно на семь дней.
Массированные бомбардировки населения Славянска начинались в восемь часов, а иногда и в пять часов утра. Вылет зачитывался летчикам, потому что они обычно разрушали водопроводную систему, оставляя людей без воды, станции электроснабжения, а сами были неуязвимы.
Винтовки, пулеметы и даже мини ракеты не доставали их в воздухе.
В этот раз бойцы народной самообороны тоже имели чем похвастаться, они подбили четыре БТРа, два танка старой конструкции.
Жены, сестры и бабушки, а то и теще выползали из подвалов, наспех жарили блины на домашней кухне, заворачивали в полотенца и несли бойцам в места их расположения. При этом необязательно теща несла своему зятю, она несла любому бойцу. Так женская половина сопротивляющихся геноциду превращалась в террористов с точки зрения лживых журналистов, психически нездоровых депутатов Верховной Рады и руководства Киевской хунты.
Летчики сбросили несколько кассетных бомб, запрещенных во всем мире хорошо зная, что будет результат, будут убитые и раненые, и что им за это никакой ответственности не нести: цивилизованный запад закроет на это глаза. А Бардак Омама, он вот-вот должен прибыть в Варшаву, тоже закроют на это глаза, а им, летчикам, выплатят дополнительный гонорар. Хочется надеяться, что будущие поколения запомнят демократов Бардака Омаму, Ангелу Меркель (дочь Адольфа Гитлера-), Кролика и Трупчинова и Пердуске, выложившего миллион на эту гуманную операцию.
Генерал Киваль позвонил в Луганск Александру Оксанченко.
— Неплохо работаете, ребята, но у меня есть одна просьба. Эта просьба согласована со спонсором этой операции Пердуске. Выпустите одну ракету по зданию областной рады Луганска, там сейчас проводит совещание так называемы народный губернатор Болотов. Шлепните его, пожалуйста. Пять тысяч еще дополнительно. Перешлю прямо завтра.
— Ну, иди, Саша, — сказал Ялышев Оксанченко. — Ты любитель приключений.
В два часа дня, когда уже все везде стихло и даже бойцы народной самообороны стали отдыхать по очереди, летчик Оксанченко зарядил свой самолет несколькими ракетами и бомбами в том числе и кассетными, после чего поднялся в воздух. Несколько минут полета, разворот и он уже был у цели. Окна на здании облсовета были закрыты и стекла отсвечивали, что не нравилось Оксанченко. Один раз пролетел вхолостую, ругнулся матом и стал разворачиваться. Где-то с расстояния восьмисот метров нажал на гашетку и ракета, окруженная пламенем, влетела в окно на третьем этаже. Он даже не успел сообразить, что там могло произойти, и стал ждать сообщения, либо звонка министра обороны Киваля. Ракета, преодолевая бетонные стены, рассыпалась на мелкие и крупные осколки, косила людей. В мгновение ока погиби восемь женщин в том числе и министр здравоохранения Архипова Наталья, молодая, красивая женщина, которую все боготворила за ее доброту, стремление оказать помощь любому, кто к ней обращался. Она стояла на балконе с двумя женщинами и ее смерть была мгновенной. Те, кто получил мелкие осколки, умирали, истекая кровью. Бойцы народного ополчения стреляли вослед самолету-убийце, но это было напрасно. Самолет улетел, как птица с гнезда, когда ее хотят поймать.