Котенок. Книга 3
Шрифт:
Наташин голос стал хорошим фоном для плодотворных размышлений. А вот скрипучий голос толстого комсорга меня отвлекал, сбивал с мысли. Девятиклассник то и дело вслух повторял озвученные Кравцовой фразы из протокола — акцентировал на них внимание членов комитета. Он посматривал на меня и хмыкал, то и дело кривил пухлые губы. Я не улавливал смысл Наташиных слов (не прислушивался к ним), но скрипучие фразы толстяка слышал. И вновь удивлялся, каким злодеем, шпионом и предателем представал комсомолец Иван Кравцов в рассказах учеников десятого «А» класса. Думал: я сам бы такого негодяя отовсюду исключил! Заметил, как
— … Подавляющим большинством голосов комсомольская ячейка десятого «А» класса приняла решение исключить Ивана Крылова из рядов Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодёжи, — сообщила Кравцова.
Она вернула секретарю комитета тетрадь с протоколом заседания первичной ячейки, с вызовом взглянула на меня и вернулась на своё место. По классу прокатился гул голосов. Я различил слова «Котёнок», «офигеть», «гадёныш» и «бредятина». Не оглянулся. Отметил, что сидевшая около учительского стола Лидочка Сергеева не вертела головой, словно опасалась встретиться со мной взглядом. Секретарь завершила запись, она выжидающе смотрела на застывшего около классной доски толстяка комсорга. Тот облизывал губы и скользил взглядом по классу, будто прикидывал реакцию членов комитета на доклад Кравцовой. Толстяк щурил глаза, молчал. Наконец, он вытер о пиджак вспотевшие ладони, взмахнул рукой — призвал школьников к тишине.
— … Предлагаю послушать самого Крылова, — сказал комсорг.
Он указал на меня и добавил:
— Комсомолец Иван Крылов, ты имеешь право выступить в свою защиту. Хотим знать, согласен ли ты с высказанными в твой адрес обвинениями. Если не согласен, то желаем услышать твои доводы и услышать, как ты объяснишь членам комитета своё поведение во время произошедших третьего декабря событий.
Толстяк подошёл к моей парте — его губы блеснули, будто смазанные вазелином.
Я пожал плечами.
— Встань, Иван, — сказал комсорг. — Повернись лицом к членам комитета.
Я неохотно выбрался из-за парты, поправил очки. Взглянул на лица школьников — не увидел на них улыбки. Посмотрел на серьёзное лицо директора школы. Почувствовал себя ответчиком на заседании арбитражного суда. Вот только кривившие губы Кравцова и Громов не походили ни на адвокатов, ни на судей, ни на обвинителей. На миг мне почудилось, что я заглянул в класс одного из своих сыновей. Потому что не воспринимал сидевших в классе школьников, как своих ровесников. Да и Полковник не выглядел «авторитетным взрослым». Я взглянул на улицу — заметил, что в окнах коридоров младшего корпуса горел свет. Обнаружил я свет и в том классе, где полторы недели назад из кабинета литературы видел наблюдателя-милиционера.
— Слушаем тебя, Крылов, — сказал комсорг.
Я откашлялся… но не заговорил. Потому что резко распахнулась дверь, и в класс вошёл невысокий мужчина в меховой шапке, длинном пальто и с кожаной папкой в руке: капитан КГБ Райчук. Николай Григорьевич остановился в двух шагах от порога, пробежался взглядом по классу — заметил меня, кивнул.
— Товарищ, покиньте помещение! — потребовал комсорг.
Он подпёр руками бока (плечи его пиджака приподнялись, снова блеснул значок с изображением Ленина) и объявил:
— Здесь проходит заседание комитета комсомола школы!
Начальник рудогорского районного отдела Комитета государственной безопасности взглянул на недовольного комсорга, словно только сейчас его заметил. Толстяк отшатнулся, будто его толкнули в грудь. Комсорг провёл розовым кончиком языка по губам — те снова влажно заблестели.
— Прекрасно, — сказал капитан. — Просто превосходно: я не ошибся дверью.
Он извлёк из кармана красные корочки с золотистым изображением герба Советского Союза и надписью: «КГБ СССР». Открыл удостоверение, показал его толстяку; представился. Я заметил мелькнувшую чёрно-белую фотографию. Школьники будто по команде приосанились.
— Как вижу, собрание уже началось, — сказал Николай Григорьевич.
Райчук расстегнул верхние пуговицы на пальто, ослабил на своей шее хватку модного мохерового шарфа. Он снова взглянул на меня — неприветливо: так мне показалось. Капитан шагнул к моей парте, положил на столешницу папку и снова взглянул на замершего около классной доски комсорга.
Толстяк побледнел, но быстро взял себя в руки — вернул себе уверенный, начальственный и слегка глуповатый вид. Он окинул взглядом класс, будто в поисках поддержки. Комсорг приветливым тоном поинтересовался целью визита капитана КГБ на заседание комитета комсомола первой школы.
— Товарищи комсомольцы, прошу прощение, что опоздал, — сказал капитан Райчук. — Много работы. Только-только разобрался с дневной текучкой. Конец года, сами понимаете. Дел невпроворот. К тому же, после недавних наверняка вам всем известных событий добавилось немало писанины.
Он поднял руки — показал школьникам ладони.
Я не заметил на его пальцах пятна от чернил.
— Заглянул к вам, товарищи комсомольцы, буквально на минуту, — сообщил Николай Григорьевич. — По делам службы, так сказать. С конкретной целью. Мне сообщили, что сегодняшнее заседание вашего комитета касается событий, произошедших в первой школе третьего декабря этого года. Всё верно?
Он улыбнулся — его улыбка школьникам явно не понравилась: члены комитета побледнели.
— Уверен, товарищи комсомольцы, мне не нужно вам напоминать, — произнёс капитан, — о том, что некоторые из вас обязались не разглашать сведения государственной важности. Но это так: к слову. Все вы уже взрослые и сознательные. К тому же: комсомольцы и патриоты нашей советской Родины.
Райчук посмотрел на меня (недовольно, будто видел во мне причину той самой добавившейся нежелательной писанины) — я кашлянул, поправил очки. Начальник рудогорского районного отдела КГБ СССР качнул головой и перевёл взгляд на комсорга школы. Толстяк нервно послюнявил губы.
— Комсомол всегда был и будет главным поставщиком качественных кадров для Комитета государственной безопасности СССР, — заявил Николай Григорьевич. — Поэтому я решил лично поблагодарить членов комитета комсомола первой общеобразовательной рудогорской школы за правильное патриотическое воспитание молодёжи.
Капитан КГБ скользнул глазами по лицам школьников.
— Спасибо, товарищи! — провозгласил он. — Уверен, что именно благодаря вашему правильному влиянию и усилиям педагогов школы мы получили новое поколение советских граждан, способное противостоять любым трудностям и любой антисоветской агрессии. Что и продемонстрировали на позапрошлой неделе ученики десятого «А» класса.