Шрифт:
КОТИК ОБОРМОТИК
автор Сапаров Александр
это просто сказка, про принца и принцессу, только принц немного странный, когда принцесса самая обычная. Да, герой слегка или даже не слегка мартисьюшный, ну и что, без этого никуда. Книга не закончена, продолжение последует
На северо-востоке большого королевства Остравия почти у границы с дикими землями, протекала тихая лесная речка Инга. На ее берегу, вот уже сорок лет существовала, если так можно сказать, небольшая деревня Липки. Она называлась так, потому, что в свое время, люди, пришедшие сюда, построили ее почти в центре большой липовой рощи, от которой сейчас остались лишь несколько величественных
А потом почему-то слишком часто ему на дороге стала встречаться рыжая Майра, улыбалась, просила передать какую-нибудь сладость мальчику, приносила в кузницу питье и, что-нибудь перекусить. В деревне Майру не любили, была она пришлой, появилась неизвестно откуда. Очень быстро вышла замуж за местного парня, прожили они всего ничего и осталась она вдовой, люди считали, что ее муж слишком рано и странно умер, но толком никто ничего не знал и поэтому она с двумя дочками бедовала в разваливающемся домишке.
Шло время, Нимес привык, что Майра всегда рядом и вскоре в его доме появилась новая жена и мачеха Франека. С тех пор жизнь мальчика начала потихоньку меняться. Так, как он был еще слишком мал, чтобы помогать отцу в кузнице, Майра быстро нашла ему работу - пасти деревенских коз, чем он занимался уже два года. Когда же он был свободен, то другая работа для него всегда была наготове. А так, как Майра для него никогда не находила ласковых и справедливых слов перед отцом, так и тот стал относиться к сыну предвзято. Вот и сегодня опять все пошло наперекосяк.
Франек уткнувшись в корень дуба, плакал скупыми злыми слезами. Спина, исполосованная розгами, болела все сильнее.
Но плача, он понимал, что за разбитый горшок еще легко отделался. С утра мачеха послала его к сапожнику отнести горшок с топленым маслом, и он, ежась от утреннего холодка, отправился на другой конец деревни. Когда он вышел из узкого проулка, то мурашки побежали по его спине еще сильнее.. На пыльной деревенской улице стояли его заклятые враги - сын мельника Кайм и двое его подлипал. Троица с усмешкой смотрела, как он боком попытался пройти мимо них, а Кайм с размаху заехал ему в ухо, горшок упал на землю, и густое масло медленно растеклось по земле. Франек дрался, как мог, но силы были неравны. А в результате потом к этому добавилась еще и исполосованная розгами спина. И что самое обидное бил его родной отец и приговаривал:
– Будешь еще горшки бить!
Франек пытался объяснить, что он не виноват, он просто отбивался от напавших на него мальчишек, но отец, услышав оправдания, начал колотить его еще сильнее. И тут Франек разозлился, пожалуй, такого с ним еще не бывало, он вырвался из крепких рук кузнеца и убежал в лес. Вдогонку ему летели ругательства и обещания дальнейшей лупцовки.
И вот теперь он сидит у дуба на опушке леса, в полной темноте, и боится возвращаться домой.
– Вот замерзну здесь до смерти или съест меня какой-нибудь зверь, пусть тогда отец поплачет, сыновей то у него больше нет,- с ожесточением думал он,- не пойду домой до утра и все.
Вообще-то
И сейчас, несмотря на дождь, он пришел сюда к дубу, чтобы у его корней переночевать и успокоиться. Постепенно слезы высохли, он перестал шмыгать носом, и в лесу наступила тишина, прерываемая легким шелестом дождя. Но вот в этой тишине он услышал тоскливый скулящий звук, и, похоже, это было совсем рядом. Он начал шарить в темноте между корней и неожиданно наткнулся на маленький теплый, пушистый комочек, когда Франек взял его на руки тот издал урчащий звук и затих.
– Ага, есть на свете, оказывается существо, которому еще хуже, чем мне,- решил Франек.
Чем же мне помочь тебе малыш?
– подумал он.
Но теплый комок сам знал, чем себе помочь, он ловко забрался за пазуху Франека и ухватив палец мальчика мягкими губами начал усиленно его сосать и чмокать, иногда слегка коля тонкими, как иголки зубами, но эти уколы были больше похожи на щекотку и мальчик только вздрагивал при очередном укусе.
Потихоньку Франек согрелся и провалился в сон. Утро было туманное и сырое, и он в своей изношенной дырявой рубашке и штанах промок насквозь, но от лежащего у него за пазухой зверька исходила такая волна тепла, что холода почти не чувствовалось. Взошло солнце, стало теплеть и где-то на краю леса послышался раздраженный голос его мачехи:
– Франек, сукин сын, давай выходи, я знаю, где ты сидишь, хватит прятаться, пора пасти коз!
Мальчик вскочил и побежал к дому, он знал, что если не успеет, то получит еще тумаков. С тех пор, как его отец через два года после смерти матери женился на этой рыжей стерве, он не знал ни минуты покоя. Как назло, у Майры уже было две девчонки, и от его отца она родила опять девочку. Из-за этого она злилась неимоверно, ибо по закону все наследство доставалось Франеку в случае смерти отца. Таков был закон Остравии. Как только мачеха не изощрялась и жертвовала богам леса и ходила к жрецу Веноса, ничего ей не помогало. А Франек, несмотря на побои и унижения, продолжал расти, ничем не болел и в свои тринадцать лет был достаточно сообразительным парнем. Вот только из-за того, что он уже третий год пас коз, деревенские парни его не уважали, потому, что издавна это место доставалось деревенским дурачкам и только происки Майры заставили старосту деревни принять такое решение. Когда Франек подбежал к дому, Майра с длинной вицей в руке уже ждала его.
– Получи урод,- и с этими словами она ударила его по ляжкам, но тут же выронила розгу и с криками стала бегать, потирая правую руку.
– Ой, моя рука! Что ты сделал гаденыш с моей рукой, она отсохла!
Франек стоял в недоумении смотрел на нее, и ничего не понимал. Из дома на крики матери выскочил отец. Деревенский кузнец был высоким и здоровым мужчиной, он также с удивлением глядел за представлением Майры, а затем треснул Франека по затылку. И тут же схватившись за руку, заорал от боли.
Майра продолжала злобно кричать:
– Вот видишь, я точно также его стукнула и теперь у меня не шевелится рука!
Отец Франека, морщась, пытался шевелить рукой, но у него ничего не получалось.
– Он колдун, твой сын колдун!
– завизжала Майра,- его надо сжечь на костре, сегодня же.
Но отец, задумчиво глядя на своего сына, сказал:
– Майра, если только от удара у нас отсохли руки, на неизвестное время, то, что с нами будет, если мы захотим рассказать это всей деревне, и что будет после этого со всей деревней