Котовский
Шрифт:
— Пусть атаман Фролов вместе с Эктовым явится для личных переговоров не более как с тремя всадниками и без оружия.
«Есаул» Захаров остался вместе с Матюхиным, Симонов же поскакал передать «Фролову» решение осторожного атамана.
В доме мельника на лавках спали утомленные ожиданием «есаулы» и «сотники». Сам же «войсковой старшина Фролов» растянулся на столе, подложив под голову синюю венгерку, окаймленную черным барашком.
Симонов вскочил в избу и, забыв о своем новом чине, крикнул по-молдавски:
— Вин! (Едут!).
Котовский не раздумывал. Надо
— Выдаст или не выдаст эсер?
Котовский медленно застегивал пуговицы венгерки. Он говорил бледному, дрожащему Эктову:
— Вы дали мне слово быть преданным до конца. Ваша семья, как вы знаете, находится сейчас в Тамбове под арестом. В случае нашей победы я вам обещаю, что она будет немедленно освобождена. Во время нашей поездки вы все время должны быть рядом со мной, с правой стороны; я все время должен чувствовать ваши стремена, чтобы знать, что вы никуда от меня не отлучаетесь. Иначе вас ждет немедленная смерть. Я на этот шаг иду сознательно и начатое дело доведу до конца, хотя бы ценой своей жизни.
Эктов заверил комбрига, что тот может на него положиться.
Эктову выдали его «вооружение» — защитную кобуру с вложенной туда рукояткой нагана; в ножнах же болтался обрубок шашки, на нем держался тщательно начищенный эфес.
Котовский сел на Орлика.
Стояла тихая, светлая ночь. Кони шли рядом. У Котовского в (кармане венгерки — наган. Всадники ехали молча. Они подъехали к поляне, где их ждал Матюхин.
Эктов, подъезжая к Матюхину, крикнул издалека:
— Иван Сергеевич! Перед тобой атаман Фролов, Григорий Иванович!
— Здорово, Павел Тимофеевич, — поздоровался с ним Матюхин, смотревший в упор на приближавшегося «Фролова».
Атаманы пожали друг другу руки и поцеловались под одобрительный гул окружающих. «Фролов» круто повернул коня и тронул повод, увлекая разговором Матюхина за собой. Он упрекал его в том, что потеряно дорогое время на пустые переговоры.
Матюхин последовал за «Фроловым», успев только обернуться и крикнуть своим: «Трогай!».
Атаманы выровняли коней, и отряд двинулся к Кобылянке. Слева от Котовского — Матюхин, справа — Эктов. Сзади же весь командный состав матюхинской банды. Котовский только раз взглянул на Эктова и сразу понял его: Эктов взволнован, он борется сам с собой. Вот-вот он выдаст Котовского, разоблачит красных. Тогда смерть.
Случилось так, что бандиты, обступившие Эктова, отстранили его от «Фролова». Они накинулись на него с расспросами.
Котовский не знал, выдал ли его эсер или сдержал свое слово.
Опасность была велика. Котовский сознавал это, но внешне он ничем не выдавал себя и держался, как подобает казачьему атаману.
При въезде в село раздался окрик:
— Стой, кто идет?
— Курск!
— Отзыв?
— Корсунь.
Колонна всадников тянулась в село. Банда Матюхина по своей численности намного превосходила котовцев. Матюхин сразу же спросил, как поставлена охрана села.
— К нам, Иван Сергеевич,
Матюхин, пораженный выправкой лихих станичников, заискивающе спрашивал у «Фролова»:
— Откуда такое обмундирование?!
— У нас все самое лучшее, советское, — усмехнулся «Фролов». — По дороге два цейхгауза захватили. Ну, и у тебя — смотри, какие обрезы и плащи у хлопцев.
— Гужом прямо из Кирсанова получили. У нас там свои люди сидят, — рассказывал Матюхин. Он стыдился теперь своей; недавней недоверчивости.
Квартирьеры «Фролова» разводили бандитов по домам. Каждый «фроловец» подхватил под руки матюхинца.
Котовцы привыкли рубить своих заклятых врагов. Теперь же они вынуждены были идти с ними под руку.
Матюхинцы были довольны. Слишком уж засиделись они в своих берлогах в лесу!
«Фролов» без промедления пригласил главарей банды на совещание.
Котовский тщательно продумал план этого совещания, стараясь предусмотреть все случайности. На этот раз «местность» боя была ограничена стенами избы на окраине села. И здесь Котовский проявил свою тактическую сноровку. «Фроловцы», гостеприимно встречая входивших бандитов, уступали им свои места «под образами», а сами располагались ближе к двери.
В избе было прибрано. У иконостаса мирно помигивала лампадка. Стол был уставлен блюдами с обильной едой и бутылями самогона. Местные кулаки не поскупились на угощение.
Все расступились, когда в избу, нагибаясь, вошел Матюхин… Он грузно опустился на лавку, сев напротив «Фролова».
В накуренной избе собралось двадцать антоновских командиров, восемь «фроловцев».
Для участия в заключительной сцене «маскарада» Котовский выбрал самых надежных и испытанных своих командиров.
Рядом с «Фроловым» сидел Эктов, открывший совещание.
С затаенным дыханием и горящими глазами слушали бандиты речи «докладчиков с мест». Роль представителя Махно с успехом исполнял один из командиров. После этого была зачитана трескучая инструкция «всероссийского штаба повстанческих отрядов». Все это придумал Котовский.
Бандиты шумно выражали свое одобрение выступавшим ораторам и одновременно с усердием хлебали борщ.
«Есаулы» и антоновские командиры поднимали тосты за «батька» Махно, за Матюхина, Фролова, Антонова.
«Фроловцы» подливали самогон в стаканы своих новых «друзей», допытываясь, между прочим, о том, где находится и что делает сам Антонов, сами же то и дело посматривали на своего командира.
У бандитов от выпитого самогона быстро развязались языки. Они стали указывать явки и места, откуда получали оружие, снаряжение и фураж. Оказалось, что у них были свои люди на военных складах в Тамбове. Все эти сведения «фроловцы» наматывали себе на ус.
Матюхин то и дело прикладывался к штофу. Выпив, он вытирал свои губы рукавом сатиновой рубашки. Стуча кулаком по столу, Матюхин говорил, что его повсюду хорошо знают, что за ним пойдет вся Тамбовская губерния, что он создаст новую армию в десять тысяч человек. Он не говорил, а рычал.