Котуйская история
Шрифт:
Лешка иногда встречался с Волохой "Питерским", авторитетным человеком в зоне и договаривался с ним о греве. Змей чувствовал, что за ним следят тихушники из оперчасти и, внимая наставлениям Галинки, старался лишний раз не светиться. Оставаясь верным приверженцем правильных понятий, Змей не забывал братву, он знал, как нелегко парнягам приходится в БУРе и ШИЗО и через Питерского направлял в зону все, что ему удавалось доставать: чай, продукты, в редком случае - водку. Помня, как в "каменном мешке" страдают зэки, он заказал через вольных людей спирали накаливания для духовок и совместными усилиями их переправили в карцер. Заключенные умудрялись цеплять спираль к проводу освещения лампочки и таким способом спасаться от страшного холода. Питерский авторитет догадывался, что Лешку кто-то перетащил в расконвойку, ибо с пятнадцатью годами за плечами и кучей постановлений в деле, невозможно рассчитывать на поблажки администрации. В Змее он был уверен на все сто, старый Заха рекомендовал Лешку и, наблюдая за ним, Питерский убедился в надежности парня.
Услышав от Лехи, что Сальмин следит за ним, Питерский решил убрать "кумовского" расконвойщика с дороги, его просто подставили, зашив в одежду деньги и наркотик. Вечером работники режимной части произвели проверку вещей Сальмина и, обнаружив запрещенные предметы, закрыли его до утра в ШИЗО. Утром пришел хозяин зоны и распорядился освободить Сальмина, но на расконвойку дорогу ему закрыл. Таким образом, догадки Питерского и Змея подтвердились, а иначе Сальмина закрыли бы в изолятор.
Наступило долгожданное лето. Влюбленным очень редко удавалось оставаться наедине друг с другом: обменяться нежными взглядами, обняться или соприкоснуться губами. Постоянно вокруг находились люди, то в конторе, то на участке лесоповала. Леша и Галя с нетерпением ждали, когда вскроется ото льда Котуй. И вот, однажды под утро, зону и поселок разбудил гул, донесшийся со стороны реки. Старожилы сразу догадались: река освобождается ото льда.
Для заключенных, работающих в бригаде по лесосплаву, скоро начнется настоящая работа, спускать лес вниз по реке, где его будут принимать в слиянии Котуя и его притока. С теплом и последующей короткой заполярной жарой, пришло еще несколько трудностей - это вездесущий гнус, комары и частые запахи гари, она расползалась на несколько километров к северу, порой затрудняя дыхание. Пожары охватывали тайгу, оставляя после себя обгоревшие стволы деревьев и черные, безжизненные территории. Пожары никто здесь не тушит и только дожди или участки, разграничиваемые реками, в состоянии остановить бушующие пожары.
Котуй - извилистая, своенравная река, иногда за очередным поворотом она меняет направление и кажется, что поворачивает вспять. За время своего существования Котуй пробил в горах разные коридоры, с крутыми порогами и стремительными перекатами, образовывая при этом проточные озера. В некоторых местах Котуй спокоен и только после наполнения притоками, вновь бурлит, и стремительно несет свои воды в Хатангский пролив к морю Лаптевых.
К побегу все было готово: рюкзаки с едой, вяленым мясом и рыбой, в основном сухой паек, добытый Галинкой со складов военнослужащих. Бревна для плота лежали в надежном месте недалеко от пологого берега, их осталось только быстро скрепить пеньковой веревкой. Острый вопрос стоял о времени побега: в зоне два раза в день проводилась проверка, либо это был утренний развод на работу расконвойщиков, или вечерний съем. В любом случае требовался определенный день, а лучше всего темное время суток, ведь остаться незамеченными на окраине поселка и на берегу Котуя, весьма трудно, значит, нужна веская причина, чтобы Алексею разрешили остаться на ночь за пределами зоны.
Влюбленных волновали все приготовления, они медленно подходили к черте, за которой их ждет новая жизнь. Смелость окрыляла, придавая им уверенности в своих силах. Надежда на скорейшее освобождение не оставляла влюбленные сердца.
Шахов, чувствуя какие-то перемены в жизни и настроении жены, не мог понять, что с ней происходит. Иногда он списывал ее "холодность" на занятость, ведь она с утра до ночи находилась на работе и, возвращаясь вечером в квартиру, не поужинав, засыпала.
В колонии со дня на день, ожидалась комиссия: Живцов, недовольный своим увольнением, подал жалобу в вышестоящие инстанции. Морозов, временно переведенный в производственный отдел, тоже мечтал вернуться к административной работе и подал рапорт на восстановление в прежней должности. Назревал внутренний "переворот", и комиссия из управления должна поставить окончательную точку в конфликтной ситуации.
Галя узнала от Юрия, что на днях в колонию прибудут проверяющие и, обговорив с Лешкой детали, наметила день побега. Вертолет, отправленный навстречу комиссии, какое-то время будет в пути и в образовавшуюся отдушину, им с Лешкой необходимо проскочить и как можно дальше уйти от колонии. Выпала пятница. Галя решила схитрить и выдумала историю: будто ее предупредили из Красноярска, что в лесную командировку должен прилететь вместе с офицерами внутренней службы, представитель фирмы. Намечается своеобразная аудиторская проверка и ей необходимо подготовить все бумаги и отчеты, а так как срок ограничен, то она нуждается в помощи осужденного Борисова, который хорошо разбирается в перипетиях подобного рода. Шахов, занятый своими проблемами, полностью доверял Гале, он дал согласие и подписал письменное разрешение, чтобы Борисова, в связи с производственной необходимостью, оставили в конторе в третью смену.
Вечером, перед побегом, Галя достала пистолет Шахова и вытащила из укромного места две пачки патронов. Так как "ТТ" был завернут в ткань, его место занял муляж, выполненный из отвердевшего теста и окрашенный в черный цвет. Не забыла прихватить припрятанное Шаховым рассыпное золото в мешочке, заменив его мелкими камушками. Рюкзаки с едой и одеждой перетащили заранее в контору, а потом частями перенесли к берегу реки, где лежали бревна для плота.
Ночью, когда в зоне и поселке все успокоились, Галя и Леша тихо вышли из конторы, оставив гореть свет. Единственное обстоятельство, волновавшее девушку, не давало покоя: вдруг Шахов приревнует ее к Борисову и нагрянет с проверкой среди ночи.
Но накануне у Шахова был тяжелый, суматошный день, ему было не до жены, он готовил колонию к приезду комиссии и, как это частенько случалось, остался заночевать в своем кабинете.
Галинка мысленно обратилась к Богу: "Господи, прости нас пожалуйста. Мы любим друг друга и не можем больше находиться в разлуке. Своей силой и всемогуществом огради нас от бед. Укажи нам путь в нашей нелегкой жизни. Озари нас верой и не лишай самого дорогого - любви".
Лешка выкатил бревна, сложил их в ряд и, бросив на них поперек две жердины, туго связал приготовленной пеньковой веревкой. Закрепил рюкзаки и непромокаемый мешок с одеждой. Спустили платформу на воду и, пожелав друг другу счастливого пути, оттолкнулись от берега, и плот, подхваченный течением, поплыл по Котую.
Ощущение опасности стало проходить, когда плот, подгоняемый течением, преодолев изгиб реки, оказался на середине. Плыть на скорости вдоль берега опасно, летняя жара, растапливая мерзлоту, отогревает грунт, и он сползает в воду вместе с кустарниками и деревьями, образуя при этом целые валы. Лешка, руководствуясь рассказами сплавщиков, проворно работал шестом. Возбуждение сменилось некоей уверенностью, приобретенной с самых первых минут побега. До рассвета им необходимо, как можно дальше уйти и подыскать укромное место, чтобы с вертолета трудно было заметить плот и их самих. В сумеречном свете приходилось высматривать гладь реки, чтобы не наткнуться на валуны или какие-нибудь коряги, плывущие по течению. Не зря влюбленные выбрали июнь месяц, когда талые воды, заполняя реки и притоки, поднимают уровень Котуя. Галинка сидела возле вещей и тоже всматривалась трепещуюся, серебристую поверхность реки, казалось сама луна, пролив на Котуй свой свет, указывала им путь. Брюки из прочной ткани давно промокли, иногда плот нырял под воду, обдавая потоком воды рюкзаки и одежду на их телах. Время от времени она смотрела с восхищением на Лешку, как он ловко управлялся шестом. "Мы снова вдвоем. Как любила говорить мама: "Неисповедимы пути Господни". Разве можно было год назад предвидеть, что мы с Лешей окажемся в Заполярье и отчаемся на такой опасный рывок. Я ни капли не жалею, а дальше, будь, что будет. Мы вместе".
Ближе к утру, когда на востоке едва загорелась заря, плот миновал очередной зигзаг реки и впереди по правому берегу потянулись крутые, каменные обрывы. Решили обосноваться на день именно в этом месте, бревна можно завалить камнями и ветками, так что с высоты заметить их будет невозможно. По каменистому склону подняться наверх и подыскать в тайге место для привала, а вечером, когда мгла снова опустится на землю, продолжить путь.
Лешка направил плот к берегу, но из-за сильного течения с трудом пристал, ему пришлось спрыгнуть в ледяную воду. Охая и смеясь от охватившего его тело холода, он вытянул плот на отмель. Бревна намокли, и перетащить их стало невозможно, пришлось обложить и придавить плот валунами, накрыв ветками и сухими сучьями.