Коварные пески
Шрифт:
— Но вы же любите Лоувет Стейси!
Нейпьер кивнул.
— Это ваш дом… здесь ваши корни.
— Да, нелегко оторвать себя от корней. Ну, вот, я уже взял на себя ваше дело, защитница. Именно это мне и не следует делать. Мне нет оправданий. Я застрелил своего брата. И мне никогда не забыть этого.
— Нет, вы должны… должны.
— Пожалуйста, не будьте такой решительной. Этим вы меня расслабляете. Еще никто никогда не пытался выдать меня за героя.
— Я не делаю из вас героя. Уверяю вас. Я просто хочу, чтобы вы спокойно
— О, нет, — возразил он. — Разве это могло бы случиться, например, с вашим другом Годфри Уилметом?
— У любого могут происходить случайности, — настойчиво повторила я.
— Вы когда-нибудь еще встречали человека, который бы убил своего брата?
— Нет, но…
— Конечно, нет. И вот около вас Годфри Уилмет, этот вполне достойный молодой человек, который так много может предложить вам. Возможно, что уже предложил и не был отвергнут.
— Боюсь, что некоторые склонны делать слишком поспешные выводы.
— Из ваших слов я заключаю, что официального предложения еще не последовало.
— Удивительно, как только двое молодых проявляют друг к другу дружеское участие, тут же все решают, что они поженятся.
— Людям нравится быть проницательными.
— Ну, тогда мне бы очень хотелось, чтобы их прорицания не касались меня.
— Вам самой разве не приходила мысль еще раз выйти замуж? Или все еще мешают воспоминания о вашем покойном муже? Но вы уже стали другой, — сказал Нейпьер нежно. — Я заметил это. Знаете, вы даже смеяться стали чаще. Кажется, вы обрели для себя новый смысл жизни. И это благодаря Лоувет Стейси.
Я промолчала, и он продолжил:
— Вы ведь почти забыли его, значит, вы от него уже свободны.
— Забыла его! — неистово воскликнула я. — Мне никогда не забыть Пьетро.
— Но вы уже внутренне готовы начать новую жизнь. Неужели он всегда будет присутствовать в ваших мыслях… этот давно ушедший третий… Тогда с каждым годом этот человек будет приобретать в вашем воображении все большее совершенство. И при этом всегда оставаться молодым. В таком случае с ним никто не может соперничать. Он останется непобежденным.
Я зябко повела плечами.
— Стало совсем холодно. И у меня ноги совсем промокли.
Нейпьер наклонился и, взяв мою ногу, снял туфлю и начал согревать мою ступню руками.
— Нужно было надеть более тяжелую обувь, а не эти тоненькие туфли.
— Не было времени переобуться. Я хотела успеть застать здесь «привидение».
— Вы хотели узнать, кто прикладывает столько усилий, чтобы все помнили о моем брате?
— Да.
— Вы очень любознательная женщина.
— Боюсь, что так и есть.
— И очень импульсивная.
— И это правда.
— Однажды вы уже действовали в порыве. Возможно, что поступите так еще раз.
Он надел туфлю мне на ногу.
— Вы немного дрожите. Неужели на вас так действует ночная прохлада? Я хочу задать вам вопрос. Однажды вы приняли решение. И с точки зрения здравого смысла довольно глупое решение. Вы бросили свою карьеру… ради мужчины. Вы, должно быть, долго анализировали себя, свои возможности, прежде чем принять такое решение. Я прав?
— Нет.
— Вы не мучились сомнениями?
— Нет.
— Как обычно вы действовали импульсивно и были уверены, что принимаете правильное решение… единственно правильное?
— Да.
— И теперь вы об этом жалеете.
— Я ни о чем не жалею.
— Да, однажды вы приняли смелое решение. — Он говорил чуть ли не с завистью. — Интересно, станете ли вы это делать еще раз.
— Возможно, я не очень изменилась с тех пор.
— Насколько — это мы, возможно, еще узнаем. Я рад, что вы ни о чем не жалеете. Тот, кто испытывает сожаление, часто начинает жалеть себя, а жалость к себе не очень привлекательна в людях. Я стараюсь от нее избавиться.
— И вы делаете это весьма успешно.
— Нет, боюсь, что довольно часто я все-таки жалею себя. Постоянно говорю себе: «Все сложилось бы по другому, если бы…»А с тех пор, как вы появились здесь, я повторяю это все чаще. И вы знаете, почему. Между нами так много общего. А Эдит… бедная Эдит… ее смерть повлияла на всех больше, чем ее жизнь.
— Смерть?! — резко переспросила я.
— Да, я думаю, она умерла. Но как же вы подозрительны! Вы снова сомневаетесь во мне. А ведь несколько минут назад… Нет, конечно, я всегда внушал вам сомнения, и в какой-то степени сам стремился к этому. Мне было бы приятно сказать себе: несмотря на свои сомнения, она… Да, мне хочется от вас того же безрассудства, с которым вы уже однажды поступили.
Я поспешно прервала его:
— Должна признаться, я слышала вашу ссору с отцом… во всяком случае какую-то часть ее. Я слышал, как он сказал, что намерен выслать вас из дома.
— И вы слышали, что я отказался уехать.
— Вскоре после этой ссоры я сыграла для сэра Уилльяма одну вещь, которую кто-то подложил в подобранные для меня ноты.
— И вы думаете, что это сделал я?
— Нет, пока я так не думаю, но вы сами должны мне сказать.
— Так вот — я не делал этого. Вы верите мне?
— Да, верю.
Он взял мою руку и поцеловал.
— Пожалуйста, говорите мне всегда правду. Для того чтобы я могла помочь вам, я должна знать правду.
— С вами я снова чувствую себя счастливым, — сказал он. Его слова глубоко меня тронули, потому что еще никогда его голос не был таким нежным и таким глубоким.
— Я очень хочу этого, — призналась я довольно опрометчиво и тут же быстро добавила:
— Но уже пора возвращаться.
Я двинулась по тропинке к дому, он пошел рядом и вдруг сказал: