Коварство любви

Кэмп Кэндис

Калли подошла к брату и положила руку ему на плечо:

— Сенклер, мне очень жаль. Плохо, что ты ничего не говорил мне раньше.

— Подобные истории братья обычно не рассказывают своим сестрам. В конце концов, я предстаю в ней не с лучшей стороны.

— И с тех пор лорд Бромвель ненавидит тебя? — спросила она. Теперь все встало на свои места — почему граф ухаживал за ней, а затем столь внезапно оборвал отношения. Его единственным намерением было причинить ей боль, чтобы таким образом поквитаться с Рошфором. — Он так никогда и не узнал правды?

Рошфор лишь пожал плечами:

— Временами до меня доходили слухи, что его отношение ко мне не изменилось.

Леди Дафна нашла себе другого мужа. Полагаю, она никогда не была беременна, но как бы то ни было, это обстоятельство она тоже обернула себе на пользу, представив как еще одно постигшее ее несчастье. Она всегда была искусной лгуньей. Брат не единственный, кого ей удалось одурачить.

Лицо герцога было угрюмым, и Калли с чувством пожала ему руку:

— Мне очень жаль. Я уверена, что никто из твоих знакомых не поверит, что ты можешь бесчестно поступить с женщиной.

— Возможно, они и не поверили в это, но многие действительно считали, что я имел связь с Дафной.

— Так думала женщина, которая тебе нравилась? — осторожно поинтересовалась Калли.

Рошфор слабо улыбнулся:

— Вероятно, она влюбилась в другого. Я не могу целиком возлагать на Дафну вину за произошедшее. Как я выяснил, ничто не поможет, если любит только один человек, а не оба.

Калли нахмурилась, чувствуя, как ее переполняет печаль. Ей никогда не приходило в голову, что ее брат мог когда-либо влюбиться, и уж тем более не предполагала, что этой любви он лишился. Будучи откровенной с самой собой, Калли не могла не признать, что ей вообще никогда не приходило в голову, что какая-то женщина была способна отказать ее брату. Девушка почувствовала укол совести за то, что всегда считала Рошфора слишком холодным и недосягаемым для сердечной привязанности, что заставляло его оставаться холостяком.

Герцог как будто догадался, какие мысли роятся в голове сестры, потому что снова перевел разговор на графа:

— Подозреваю, Бромвель так никогда и не узнал, что собой представляет его сестра. Братская любовь к ней сделала его слепым. К тому же ни один из них не вращался в высшем свете достаточно долго. Полагаю, окончив Оксфорд, он сразу же отправился за границу, а когда несколько лет спустя получил наследство, предпочел жить в своем имении. Второй муж Дафны был достаточно мудрым, чтобы не отпускать ее от себя. Двери высшего общества долгое время были для нее закрыты. Не думаю также, что кто-либо стал бы обсуждать в присутствии Бромвеля аморальное поведение его сестры, поэтому, скорее всего, он до сих пор считает ее невинной жертвой.

— Боюсь, так и есть, — согласилась Калли. — Он не рассказывал мне о том, что произошло, но всегда очень высоко отзывался о леди Свитингтон. Я и сама встречалась с нею. Она показалась мне очень… очень приятной особой.

— О, по части ухищрений Дафне нет равных. Но есть и другие подобные ей — леди Оделия, к примеру. Я не виню Бромвеля. Я и сам презирал бы любого мужчину, попытавшегося причинить тебе боль. Я опасался, что именно это входит в его намерения.

— Тебе следовало бы рассказать мне все.

— Да, теперь я тоже это понимаю. Но я слишком привык оберегать тебя и по-прежнему считаю малышкой. Я забыл, что ты уже выросла и превратилась в очень красивую и умную женщину.

— Возможно, не такую уж и умную, — криво усмехнувшись, ответила Калли. — Я же не сумела разгадать истинных мотивов Бромвеля и верила, что он и вправду ухаживает за мной. Теперь я понимаю, почему он так старался. Но тебе не о чем волноваться. Он оставил свои попытки. Думаю, таким изощренным способом

он пытался отомстить тебе. Бромвель намеренно сделал так, чтобы как можно большее число людей заметило нас вместе, а потом, когда он внезапно потерял ко мне интерес, весь свет стал свидетелем моего замешательства. Я превратилась в объект сплетен. Моя ситуация была повторением того, что произошло с его сестрой, но в миниатюре.

— Я сожалею, Калли. — Герцог обнял ее и крепко прижал к себе. — Все бы отдал, чтобы избавить тебя от страданий.

Калли положила голову ему на грудь, позволив себе на мгновение раствориться в его мужественности и снова почувствовать себя ребенком, свято верящим, что Сенклер может разрешить любую проблему.

Затем она отстранилась и улыбнулась ему:

— Не волнуйся. Мне следовало бы послушаться твоего совета. Никак не могу отделаться от мысли, что пострадала из-за собственной безрассудности. Как бы то ни было, не так уж сильно я и задета, по большей части досадую на свою глупость. Всего лишь потеря собственного достоинства в глазах общества. Неприятно, конечно, но не более того. Мое доброе имя не запятнано, а со сплетнями в свой адрес я вполне могу смириться. Через пару недель они прекратятся, когда произойдет что-то еще, что затмит мою проблему.

— Когда до меня дошли слухи, что Бромвель стал ухаживать за тобой, я испугался, что он куда более злонамерен, — с улыбкой признался Сенклер. — Мне следовало бы знать, что тебе достанет здравого смысла не поставить себя в компрометирующее положение.

Калли, тут же вспомнив о поцелуях и объятиях, которые они с графом дарили друг другу, не смела поднять на брата глаза.

— Не думаю, что он замышлял что-то более ужасное, чем просто выставить меня на посмешище.

— Рад, что он не слишком упорствовал в своих притязаниях. Несмотря на его неприязнь ко мне, я не могу не чувствовать уважения к человеку, столь преданному своей сестре вне зависимости от того, что его ввели в заблуждение.

Повисло молчание. Рошфор явно ощущал дискомфорт, говоря о подобных вещах со своей сестрой, а Калли предпочитала помалкивать из боязни, что в голосе ее послышится вина, ведь в действительности она слишком многое позволяла Бромвелю.

Калли неловко пошевелилась, а герцог, прочистив горло, произнес:

— Мне нужно возвращаться в Маркасл. Я выехал в большой спешке, оставив незавершенными важные дела. И в Дэнси-Парк следует наведаться. Поэтому в Лондоне я не задержусь. — Посмотрев на сестру, он слегка улыбнулся: — Не беспокойся, я не буду настаивать, чтобы ты поехала со мной. Я убедился, что с тобой все в порядке и ты вполне способна сама о себе позаботиться. Было очень глупо с моей стороны столь внезапно появиться здесь.

— Если только самую малость, — улыбнувшись, ответила девушка. — Но я очень рада, что ты настолько обо мне беспокоишься, чтобы совершить подобный поступок.

— Иначе и быть не может. Твое благополучие очень важно для меня. Я приехал не из пресловутого «чувства семейного долга» или ради спасения «чести семьи».

— Знаю.

— Но… если ты хочешь… э-э-э… на некоторое время уехать из города, то я с радостью заберу тебя домой. — Взгляд его светился искренней заботой.

— До тех пор, пока разговоры не прекратятся? — уточнила Калли. Она покачала головой: — Нет, лучше не надо. Мне, конечно, не по душе превратиться в объект сплетен и изумленных взглядов, но я не стану спасаться бегством и прятаться только потому, что ощущаю замешательство. Это лишь усугубит ситуацию. Будет лучше, если я останусь и просто дождусь, когда страсти вокруг моего имени поутихнут.