Коварство любви
Шрифт:
Калли не была уверена, что в данной ситуации найдется простое логическое объяснение, но в любом случае он мог бы прислать ей записку. Как бы то ни было, ей хотелось поскорее закончить этот непростой разговор, ведь с каждой минутой ей все с большим трудом удавалось скрывать свои тревоги и опасения. Калли боялась, что, если Франческа и дальше будет продолжать в том же духе, она разрыдается.
К счастью, Франческа и сама не испытывала ни малейшего желания развивать эту тему, поэтому заговорила о выборе нарядов для сегодняшнего похода в оперу. Калли с радостью
В оперу они отправились вместе и Ирен и Гидеоном и разместились в роскошной ложе лорда Рэдбурна. К выходу Калли готовилась очень тщательно, уделив самое пристальное внимание наряду и прическе, так как надеялась встретить в театре Бромвеля. Если он будет там, для нее представлялось особенно важным предстать в наилучшем свете — и казаться беззаботной и веселой.
Но Бромвель так и не появился, и Калли не знала, горевать ей по этому поводу или радоваться. Если бы он все же пришел в оперу, это значило бы, что его вовсе не отозвали по делам имения и что он не заболел, а просто потерял к ней интерес.
На следующий день девушка решила отдать визиты. В последнее время она слишком часто оставалась дома, ожидая прихода лорда Бромвеля, но была не намерена проводить в том же духе еще один вечер. Изнутри ее подтачивал червячок сомнения, что граф может все же прийти в ее отсутствие, но она прогнала эти мысли прочь. Если Бромвель и правда не застанет ее дома, это послужит ему хорошим уроком. Он поймет, что она вовсе не сидит и не ждет его.
Тем не менее по возвращении Калли первым делом стала просматривать оставленные для нее в ее отсутствие визитные карточки, надеясь увидеть среди них карточку Бромвеля. Но ее не было.
Со времени их разговора накануне вечером Франческа тактично избегала любых упоминаний о графе, и Калли не могла не восхищаться талантом подруги находить столько тем для беседы, не касаясь при этом той, что была для обеих наиболее очевидной.
На следующий день леди Смиф-Фёрлинг давала бал. Ее приемы не были особенно примечательными, но, так как никаких иных развлечений на этот вечер не намечалось, Калли решила не лишать себя возможности развеяться. Она хваталась за любую возможность, чтобы занять себя танцами, болтовней или чем-то еще, что отвлекло бы ее от мрачных мыслей и сомнений.
Однако едва они приехали, Калли тут же пожалела, что не осталась дома. Обмениваясь вежливыми замечаниями с леди Смиф-Фёрлинг и двумя ее дочерьми, она украдкой осматривала зал. У края танцевальной площадки она заметила Бромвеля, беседующего с лордом Уэстфилдом.
Сердце Калли быстрее забилось в груди, и пришлось приложить немалые усилия, чтобы сохранить спокойное выражение лица. Он здесь! В душе ее воскресла надежда, как бы ни старалась она подавить ее. Калли подумала о том, что он вот-вот заметит ее и с улыбкой подойдет к ней, и все снова встанет на свои места. Нужно перестать наконец волноваться.
Но граф так и не повернулся к ней, и не подошел. Она поспешила прочь, стараясь держаться подальше от той части комнаты, где находился он. Калли не собиралась искать его общества. Если бы он захотел поговорить с ней, то подошел бы первым.
Он этого не сделал.
Она танцевала с хозяином дома, затем с мужем старшей дочери леди Смиф-Фёрлинг. Она танцевала даже с добрым приятелем Франчески сэром Люсьеном — и была очень благодарна ему за то, что он провел подле нее большую часть вечера. Калли не сомневалась, что подруга тайком шепнула эту идею ему на ушко, и он с радостью посвятил время тому, чтобы рассеять ее беспокойство.
Также Калли очень радовалась, что ее танцевальная книжка заполнена до отказа и хотя бы создается впечатление, что она наслаждается балом. Она весело щебетала, смеялась и даже немного флиртовала — с сэром Люсьеном это было очень легко, потому что он сам непрерывно говорил любезности.
Но внутренне Каландра страдала от душевных мук. Бромвель, человек, который страстно целовал ее всего несколько дней назад и посвящал ей все свое время, находился здесь, но даже не поздоровался с ней. Девушка решила, что это даже к лучшему, потому что не была уверена, удалось ли бы ей сохранить самообладание, если бы пришлось смотреть ему прямо в лицо.
Время тянулось нестерпимо медленно. Калли хотелось только одного — прийти домой, броситься на постель и рыдать, но она не могла уехать слишком рано, потому что не желала давать злым языкам повода посплетничать за ее спиной.
Она знала, что слухи уже поползли. Лорд Бромвель в последнее время слишком настойчиво выказывал ей знаки внимания, и все, несомненно, заметили, что сегодня вечером он не удостоил ее ни единым словом. Она ловила на себе взгляды окружающих и замечала, как на полуслове замолкали разговоры, стоило ей самой посмотреть в чью-либо сторону. Это лишь усугубляло ее боль — и делало совершенно необходимым скрывать душевные муки.
Калли заметила, что Франческа стала притворяться усталой задолго до того, как действительно утомилась, время от времени искусно маскируя раскрытым веером зевок и мило извиняясь перед собеседниками за свою сонливость. Калли подозревала, что Франческа делает все это исключительно ради ее блага, чтобы они могли пораньше уехать домой.
Поэтому заявление Франчески о том, что она не может больше вытерпеть ни минуты, ничуть не удивило Калли. Распрощавшись со всеми, они сели в экипаж, и только тогда, откинувшись на мягкую спинку сиденья, Калли позволила себе вздохнуть с облегчением.
— Спасибо, — чуть слышно сказала она подруге.
— Вечер все равно выдался на редкость скучным, — беспечно отозвалась та. Подавшись вперед и накрыв руку Калли своей, она спросила: — Вы в порядке, дорогая?
Калли кивнула.
— Да, разумеется. Должна признать, я несколько озадачена, но… — Она лишь пожала плечами.
Франческа кивнула. Калли была уверена, что подобный ответ ее ничуть не удовлетворил, но леди Хостон была слишком хорошо воспитана, чтобы настаивать. Она просто сказала: