Ковчег спасения. Пропасть Искупления
Шрифт:
– Это спорное пространство! Вы нарушаете…
– Юная леди, вы уверены? При всем уважении к вашим навигаторским талантам, не премину заметить: выбранная вами траектория для выхода на орбиту совершенно не годится.
Антуанетта скривилась – при трех g нормально улыбнуться трудно.
– Зверь, я знаю. У меня есть причина. Мы не выходим на орбиту, а погружаемся в атмосферу.
– В атмосферу?!
– Да.
Зверь мучительно думал; Антуанетта будто слышала, как ворочаются ржавые шестеренки, извлекая на свет забытые, не использовавшиеся десятилетиями программные процедуры.
Корабельный мозг, пристанище Зверя, лежал в охлажденном цилиндрическом контейнере размером примерно со шлем скафандра. Антуанетта видела его лишь дважды, когда в ходе капитального ремонта вместе с отцом перебирала аппаратуру в носу корабля. Облачившись в тяжелые перчатки, отец вынул контейнер из шахты. Оба смотрели на вместилище Зверя чуть ли не с благоговением.
– Я не ослышался, вы сказали «в атмосферу»? – переспросил Зверь.
– Знаю, это не слишком обычное дело для «Буревестника».
– Юная леди, вы абсолютно уверены?
Она вынула из нагрудного кармана клочок бумаги – овальный, с истрепанными краями, со сложным рисунком, выполненным сверкающими золотой и серебряной красками. Погладила, словно талисман.
– Да, Зверь, абсолютно. Я больше ни в чем так не уверена.
– Хорошо, юная леди.
Зверь понял, что попытки разубедить результата не дадут, и занялся приготовлениями к полету сквозь атмосферу.
Диаграммы на пульте показывали: внешние датчики, кронштейны и манипуляторы втягивались внутрь, люки и иллюминаторы закрывались, – надо было сделать корпус как можно более гладким. Процесс занял несколько минут. Но и после него «Буревестник» не вполне годился для атмосферных полетов. Конечно, некоторые узлы на внешних балках без проблем перенесут погружение в газовый гигант, но часть стыковочной аппаратуры, подвешенной на кронштейнах, трения об атмосферу не выдержит. Придется «Буревестнику» обходиться без нее.
– Слушай внимательно: где-то в подвалах твоей памяти должны храниться процедуры для полета в атмосфере. Папа мне рассказывал про них однажды, так что не делай вид, будто впервые слышишь.
– Постараюсь локализовать соответствующие подпрограммы как можно быстрее.
– Хорошо, – кивнула она, воодушевившись.
– Тем не менее хочется спросить: отчего об этих подпрограммах не упоминалось ранее?
– Если б ты знал, что у меня на уме, из кожи бы вылез, отговаривая.
– Вот оно как.
– Не изображай обиду, пожалуйста. Я всего лишь постаралась обойтись без лишних хлопот.
– Как пожелаете, юная леди. – Зверь выдержал паузу – чтобы Антуанетта осознала свою вину и устыдилась.
– Процедуры локализованы. Со всем уважением отмечаю: в последний раз их задействовали шестьдесят три года назад. С тех пор корпус претерпел ряд модификаций, что может ограничить эффективность применения…
– Отлично. Я уверена: ты сможешь импровизировать, если придется.
И все же окунуть предназначенный для межпланетного вакуума корабль, пусть и отлично бронированный и обтекаемый, нырнуть в атмосферу, пусть и в верхние слои оболочки газового гиганта, – дело непростое. В лучшем случае отделаешься тяжелыми повреждениями корпуса. Хорошо, если они не помешают добрести домой, в Ржавый Пояс. В худшем случае просто не вырвешься из атмосферы.
А с кораблем неизбежно погибнет и мисс Антуанетта Бакс.
Ну что ж, хоть одно тут утешение: если разобьется корабль, не придется рассказывать печальную новость Ксавьеру.
В общем, нет худа без добра.
Контрольная панель пискнула.
– Зверь, это именно то, о чем я подумала?
– Юная леди, это весьма вероятно. Радарный сигнал, восемнадцать тысяч километров, три градуса прямо по курсу, два градуса по эклиптике к галактическому северу.
– Вот же мать его! Это не маяк? Не орудийная платформа?
– Юная леди, объект слишком большой.
Тут уж особо задумываться не пришлось. Сигнал означал: между «Буревестником» и гигантом, на полпути к атмосфере, чужой корабль.
– Что можешь сказать о нем?
– Юная леди, он двигается медленно, держит курс на атмосферу. Похоже, хочет исполнить тот же маневр, что и вы, хотя летит быстрее на несколько километров в секунду. Он войдет в атмосферу под гораздо более крутым углом.
– Похоже на корабль зомби? – быстро проговорила Антуанетта, стараясь убедить себя, что это кто угодно, только не зомби.
– Юная леди, тут гадать не приходится. Корабль сфокусировал передачу на нас. Протокол передачи демархистский.
– Да какого черта они вздумали фокусировать на нас?
– Со всем уважением, юная леди, – выясняйте сами.
Передача фокусированным пучком – ненужная роскошь, когда корабли так близко. Обычная радиопередача сработала бы не хуже. Кораблю зомби не пришлось бы нацеливать трансляционный лазер на движущийся «Буревестник».
– Сообщи о приеме, – приказала Антуанетта. – Можем мы сфокусироваться на них?
– Юная леди, для этого нужно заново выдвигать только что убранное.
– Так выдвигай… но не забудь потом снова убрать.
Она услышала шум – кронштейн с лазером снова выбрался наружу. Последовал скоротечный обмен протоколами, и вдруг перед Антуанеттой возникло женское лицо. Как ни странно, незнакомка выглядела даже более издерганной и утомленной, чем хозяйка «Буревестника».
– Здравствуйте, – сказала Антуанетта. – Вы меня тоже видите?
Женщина едва заметно кивнула. В ее глазах плескалась едва сдерживаемая, долго копившаяся ярость – точно напиравшая на дамбу вода.
– Да, я вижу вас!
– Я не ожидала никого тут встретить, – осторожно произнесла Антуанетта. – Но на всякий случай решила ответить по фокусированному лучу.
– Можно было и не беспокоиться!
– Не беспокоиться?
– После того, как нас высветил ваш радар!
Женщина посмотрела вниз, и ее бритый череп блеснул синевой. Она казалась ненамного старше Антуанетты, но о возрасте зомби очень трудно судить по внешности.
– А-а… Я сделала что-то не так?
– Да, потому что мы пытаемся спрятаться. Не знаю, зачем вы здесь, и, честно говоря, мне наплевать. Предлагаю отказаться от затеянного. Эта планета в спорном пространстве. А значит, я имею полное право разнести вас в клочья.