Ковчег спасения. Пропасть Искупления
Шрифт:
– А уж я как рада…
– Сделала?
– Да. У меня получилось!
Он замолчал, не желая принижать неуместными словами то, что ей удалось совершить. Понимал, как важно для нее было исполнить задуманное. Торжество успеха нельзя омрачить случайной глупостью.
– Я тобой горжусь! – выдавил он.
– Черт возьми, я сама собой горжусь!
– Наверное, без трудностей не обошлось?
– Если вкратце, то пришлось нырять в атмосферу немножко быстрее, чем предполагала.
– Зомби?
– И зомби, и пауки.
– Ничего себе, оказалась меж двух огней! Как же ты сумела отделаться от пауков?
Антуанетта вздохнула:
– Долгая история. И не совсем понятная. Я до сих пор не разобралась в том, что произошло у газового гиганта.
– Расскажешь?
– Расскажу. Но сперва поедим.
– Поедим?
– Угу. – Она ухмыльнулась, показав давно не чищенные зубы. – Ксав, я ужасно голодная. И напиться хочу. Очень. Тебя кто-нибудь когда-нибудь перепивал? Так, чтобы ты под столом валялся?
Ксавьер Лиу напряг память:
– Хм, никто не перепивал, пожалуй. И никогда я не валялся.
– Ну, так не упусти такую возможность!
Они разделись, вымылись, занялись любовью, час лежали рядом, вымылись снова, оделись – Антуанетта натянула свой лучший, сливового оттенка жакет, – пошли в ресторан, наелись до отвала и напились вдрызг. Антуанетта наслаждалась каждой минутой. До чего же здорово снова быть чистой – по-настоящему, не кое-как соскребая с кожи грязь на борту покалеченного судна. Невыразимо приятно опять почувствовать силу тяжести, пусть искусственную и только в половину g. Одно лишь тревожило: назойливое, неизбывное ощущение того, что роскошь и чудеса вокруг недолговечны.
Пауки выиграют войну. Захватят всю систему, включая Ржавый Пояс. Конечно, могут и не превратить всех поголовно в членов коллективного разума. Утверждают, что это не входит в их планы. Но где гарантия, что, победив, они не поступят как заблагорассудится? Йеллоустон уже побывал под их властью. И оказалась она вовсе не сахарной. И куда деваться дочери капитана, у которой за душой только старая каботажная калоша?
Но черт подери, это же не сегодня случится! Так стоит ли портить удовольствие?
Любовники поехали на поезде, идущем вдоль «карусели». Антуанетта хотела зайти в бар под «Кратером Лайла», где пиво было замечательное. Ксавьер возразил, что в это время бар полон и лучше направиться в другое место. Она пожала плечами: будь по-твоему. И очень удивилась, когда Ксавьер повел в бар за пол-«карусели» от своего дока, в местечко под названием «Роботник», отчего-то практически пустовавшее. Синхронизировав часы с локальным временем Йеллоустона, Антуанетта поняла отчего: три часа дня, мертвое время для гуляк. Серьезные развлечения начнутся позже, когда в Городе Бездны настанет «ночь».
– Так и «Лайл» пустой, – сказала она Ксавьеру.
– Не люблю я его.
– А-а…
– Слишком много зверья. Когда весь день работаешь с обезьянами… или не работаешь, как у нас получается, – роботы-официанты кажутся куда привлекательнее.
– Резонно, – заметила она, глядя поверх меню.
Фирменная черта «Роботника»: персонал – одни роботы. На «карусели» было не много мест, за исключением ремонтных верфей, где машины исполняли хоть какую ручную работу. Да и тогда использовались древние механизмы, примитивные и помятые, дешевое выносливое железо, иммунное к эпидемии. Таких роботов еще могли делать на самой «карусели», вопреки промышленному упадку из-за войны и последствиям чумы.
Антуанетта хмурилась. Конечно, в старомодных машинах есть некий шарм, но когда хромающая недоделка четырежды роняет пиво на пути от стойки к столу, шарм отчетливо слабеет.
Потом Антуанетта спросила:
– Слушай, тебе на самом деле нравится эта дыра? Или просто бар «Лайл» нравится еще меньше?
– Знаешь, это не слишком нормально, когда место гибели стольких людей превращают в достопримечательность для туристов.
– Папа, наверное, согласился бы с тобой.
Ксавьер неразборчиво пробурчал, затем выговорил уже внятно:
– Давай выкладывай, что там было с пауками.
Антуанетта принялась отдирать этикетку с бутылки пива – как много лет назад, когда отец впервые рассказал про лучший способ похорон.
– Я толком и сама не поняла…
– Ну, так расскажи, что поняла, – посоветовал Ксавьер, стирая пену с губ.
– Я и сама не заметила, как угодила в переплет. Сперва все шло как по маслу. Я неторопливо и уверенно подходила к Мандариновой Мечте, а потом – бац! – Наглядности ради Антуанетта ткнула пальцем в картонный кружок, подкладываемый под бокал. – Впереди корабль зомби лезет в атмосферу. Я его радаром высветила и получила в ответ кучу любезностей от капитанши.
– А ракетой та не угостила в знак благодарности?
– Не-а. Или пустая шла, или не хотела демаскироваться пуском. А нырять она решилась, потому что на хвосте у нее сидел корабль пауков.
– Кошмар!
– Еще бы! Потому я и кинулась в атмосферу очертя голову. Катитесь подальше, предосторожности, только бы вниз. Зверь согласился, но пострадали мы немало.
– Все лучше, чем угодить в плен к паукам. Правильно сделала. Небось дождалась внизу, пока они уберутся?
– Не совсем…
– Эх, Антуанетта!
– Послушай, похоронив отца, я не хотела задерживаться там ни на минуту. И Зверь тоже. Надо было выбираться как можно скорее. И тут у нас токамак вырубился. Напрочь.
– Веселый конец.
– Куда уж веселее. Тем более что пауки так и не убрались.
Ксавьер откинулся на спинку кресла, хлебнул как следует пива. Теперь, когда Антуанетта рядом и в безопасности, слушать про такие ужасы – одно удовольствие.
– И что же случилось потом? Перезапустила токамак?