Ковчег спасения
Шрифт:
– И что с того?
– У него большие герметичные трюмы. Он способен увезти много пассажиров. Очень много. Само собой, условия на нем роскошными не назовешь…
Вольева жестом подозвала Антуанетту.
– Сколько возьмешь зараз?
– Тысячи четыре. Может, пять. Триумвир, мой «Буревестник» – отличный Ноев ковчег.
– Илиа, подумайте об этом хорошенько! – попросил Клавэйн. – Я знаю, у вас идет эвакуация. Раньше считал ее лишь уловкой, военной хитростью. Теперь я убедился в ее реальности. Но вы пока перевезли только крохотную часть населения.
– Мы сделали что смогли, – запальчиво вмешалась Хоури.
Клавэйн поднял руку, призывая успокоиться:
– Я знаю. В меру своих возможностей вы делаете очень многое. Но это не значит, что нельзя сделать лучше, вывезти население быстрее. Оружие волков – то есть ингибиторов – почти пробурило скважину к центру Дельты Павлина. Остался единственный шанс спасти ресургемцев. «Буревестнику» потребуется всего полсотни рейсов. Может, и меньше, как утверждает Антуанетта. Скажем, сорок. Она права, это настоящий ковчег. Причем очень быстрый.
Вольева очень устало вздохнула:
– Клавэйн, если бы все было так просто…
– Что вы имеете в виду?
– Нам не мешки с песком предстоит увозить с Ресургема, а людей – напуганных, отчаявшихся. – Серые очки чуть сдвинулись. – Правильно я говорю, Хоури?
– Да. Там, внизу, полный хаос. Администрация…
– Раньше вас было всего двое, – перебил ее Клавэйн. – И приходилось договариваться с правительством. А теперь у нас есть способ настоять на своем. Правда, Скорпион?
– Мы можем захватить Кювье, – ответил свинья. – Я уже прикинул, как действовать. Это не сложнее, чем взять квартал в Городе Бездны. Или этот корабль, если уж на то пошло.
– Вы мой корабль не захватили, – напомнила ему Вольева. – Так что не переоценивайте свои возможности. – Затем посмотрела на Клавэйна, и в голосе появился интерес. – Вы и в самом деле готовы устроить переворот?
– Если это дает единственную возможность увезти людей с планеты – да, готовы.
– С каких это пор эвакуация Ресургема стала для вас задачей первостепенной важности?
Он искоса глянул на Фелку:
– Я понял, что обладание оружием – не столь уж безусловный приоритет для меня. Приходится делать выбор, и он куда труднее, чем мне казалось раньше.
– Значит, вам не нужны пушки?
– Еще как нужны! – Клавэйн улыбнулся. – И вы тоже мне нужны. Но теперь, полагаю, мы сможем договориться.
– У нас тут есть дело. И я говорю не только об эвакуации Ресургема. Вы серьезно считаете, что я позволю ингибиторам закончить работу?
– Подозреваю, что нет.
– Клавэйн, я умираю. У меня нет будущего. При надлежащем медицинском уходе протяну еще пару месяцев, но не больше. Конечно, в других условиях, с другой техникой – той, что была до эпидемии, – меня можно было бы спасти. Но лететь туда пришлось бы в анабиозе. А этого на мой век уже хватило с лихвой. – Она стукнула иссохшей, похожей на птичью лапу рукой по кровати. – Так и быть, я завещаю вам этого кошмарного монстра, этот чумной корабль. Вы заберете людей с Ресургема и увезете их отсюда. «Ностальгия по бесконечности» отныне ваша!
Ее голос зазвучал громче – наверняка это стоило невообразимых для больного человека усилий.
– Капитан, слышишь меня? Теперь ты корабль Клавэйна. Я больше не триумвир.
– Капитан? – удивленно спросил Клавэйн.
– Вы скоро выясните, в чем дело, – улыбнулась Вольева.
– Я позабочусь о беженцах, – пообещал изрядно растроганный Клавэйн и добавил, кивнув Хоури: – Даю слово, триумвир, что не подведу вас.
Вольева пренебрежительно махнула рукой:
– Я верю. По всему, вы не из тех, кто бросает слова на ветер.
Тот поскреб в бороде:
– Есть еще кое-что…
– И это, должно быть, оружие. Не беспокойтесь, я уже все обдумала.
Он терпеливо ждал, глядя на умирающую женщину, чье тело было почти незаметно под складками одеяла.
– Выслушайте мое предложение! – потребовала Илиа, и ее голос походил на шелест ветра. – Менять я его не стану, торговаться тоже… Эй, как там тебя? – спросила она у Антуанетты. – Фамилия?
– Бакс, мэм, – выдавила девушка.
– Хм, – утомленно изрекла Вольева, будто ничего скучнее в жизни не слышала. – Этот твой грузовик… он и в самом деле большой и быстрый?
– Ну да, – кивнула девушка.
– Тогда я его заберу. После эвакуации он тебе не понадобится. Только уж постарайся управиться раньше, чем я отдам концы.
Клавэйн посмотрел на Бакс, потом на триумвира.
– Илиа, зачем вам грузовик?
– Ради славы. – Вольева усмехнулась. – Славы и искупления. Что мне еще, по-вашему, остается?
Антуанетта сидела одна в рубке корабля, принадлежавшего ее отцу. Корабля, который любила, а потом возненавидела и который стал частью ее самой, почти плотью и кровью. Знала, что видится с ним в последний раз. К лучшему или к худшему, но теперь все в жизни изменится. Заканчивается цепь событий, начавшаяся с исполнения глупого детского обещания, с полета от «карусели» Новый Копенгаген к газовому гиганту. Замысел этот, при всей его опрометчивости и нелепости, был рожден чистым любящим сердцем, а завел прямиком на войну, в свирепое горнило истории. Если бы Антуанетта сумела предвидеть хоть малую часть последствий: что безнадежно запутается в делах Клавэйна, окажется участницей драмы, начавшейся за века до ее, Антуанетты, рождения, что будет оторвана от дома, улетит от него на многие световые годы, на десятилетия, – возможно, тогда не решилась бы двинуться с места. А может, и наоборот, стиснула бы зубы, преодолела страх и сделала то, что обещала себе однажды. Скорее всего, так и было бы. Если уж ты научился добиваться своего вопреки любым обстоятельствам, то это на всю жизнь. Правда, до похорон в газовом гиганте едва ли вставал вопрос, не сделать ли упрямство жизненным кредо. Но теперь – самое время. Отец, конечно, отругал бы, но в глубине души наверняка бы одобрил и даже гордился бы дочкой.
– Корабль?
– Да, Антуанетта?
– Ты можешь снова называть меня юной леди.
– Да я это в шутку, – ответил Зверь, вернее, Лайл Меррик.
– Папа не ошибся в выборе опекуна. Ты и в самом деле присматривал за мной на совесть.
– Как мог. Правда, мог я далеко не все, и вы не слишком старались мне помочь. Ничего удивительного, с вашей-то наследственностью. Родитель был не самым осторожным человеком в Ржавом Поясе.
– Но мы с тобой все-таки уживались. А это чего-то да стоит!
– Наверное.
– Корабль… нет, Лайл…
– Антуанетта?
– Ты ведь знаешь, чего хочет триумвир?
Меррик не отвечал несколько секунд. Антуанетта всегда считала эти паузы нарочитыми – запрограммированными, чтобы корабельный интеллект походил на человеческий. Но они, оказывается, настоящие. Симуляция Меррика формировала мысли с почти такой же скоростью, как и обычный человек, и перерывы в речи означали неподдельные сомнение и нерешительность.
– Ксавьер мне рассказал.