Ковчег Спасения
Шрифт:
И вот теперь роботы начали ей помогать.
Все началось с поломки насоса. Илиа обнаружила остановку помпы где-то на нижних палубах корабля и спустилась туда, чтобы разобраться, что там стряслось. К своему удивлению, на месте аварии Илиа обнаружила слугу, который поджидал ее с набором инструментов, более-менее пригодными для ремонта насоса.
Задача номер один состояла в том, чтобы починить помпу. Когда поток испражнений корабля пошел на убыль, Вольева присела и критически огляделась. Корабль выглядел точно так же, как когда Илиа проснулась. Те же бесконечные трубы-переходы, по которым как будто ползали
И все же что-то изменилось.
Вольева сложила в контейнер инструменты, которые принес робот. Когда все было закончено, слуга проворно развернулся на своих гусеницах, покатил прочь и исчез за поворотом коридора.
— Думаю, ты меня слышишь, — громко сказала Вольева. — Слышишь и видишь. Тебе известно, что я здесь не для того, чтобы причинять тебе боль. Ты мог сто раз убить меня, Джон, если можешь управлять роботами — ведь ты ими управляешь, верно?
Ответа не последовало, но это ее не удивило.
— Ты, конечно, помнишь, кто я такая. Я тебя «отогрела». Я та, которая догадалась, что ты наделал. Возможно, ты считаешь все это наказанием за свои преступления. Ты не прав. Это не в моем стиле; садизм — это жуткая скукотища. Если бы мне хотелось тебя наказать, я бы тебя просто убила… есть тысяча способов, которыми я могла бы это сделать. Меня это тоже не занимает. Просто я хочу, чтоб ты знал мое личное мнение насчет того, что ты достаточно намучился. Ведь ты мучился, правда?
Она смолкла, вслушиваясь в пение насосов и надеясь, что ни один из них не вознамерился в скором времени сломаться.
— Ладно… ты это заслужил. Ты заслужил ад за то, что сделал. Как я понимаю, ты там благополучно пребываешь. И только тебе известно, что это такое — жить так, как ты живешь все это время, так долго. И только ты знаешь, можно ли считать твое нынешнее состояние хоть чем-то, похожим на улучшение.
Пол завибрировал — как будто от отдаленного толчка. Любопытно, что случилось. Возможно, где-то на корабле началась очередная стадия откачки. Или Капитан комментировал ее замечание.
— Лучше так, как сейчас, правда? Должно быть лучше. Ты исчез и стал душой корабля, которым когда-то командовал. Чего еще может пожелать Капитан?
Ответа не последовало. Илиа подождала несколько минут, надеясь ощутить новый один толчок или получить еще какой-нибудь сигнал. Ничего.
— Кстати, насчет робота, — сказала Илиа. — Я благодарна тебе, спасибо. Ты мне помог.
Корабль снова ничего не ответил.
Однако с тех пор роботы помогали ей постоянно, чем только могли. Если о намерениях Вольевой можно было догадаться, машины мчались вперед, чтобы принести ей необходимые инструменты или оборудование. Если работа затягивалась, они доставляли еду и воду из ближайшего пункта снабжения. Однако когда Илиа просто просила что-то сделать, ничего не происходило. Для этого она должна была рассказать о том, что ей нужно — так, будто разговаривала сама с собой, — и тогда корабль соглашался ей услужить. Это не всегда было возможно, но у Илии возникло впечатление, что звездолет старается изо всех сил.
Не
Потом появились сигареты.
Илиа никогда не просила сигарет, она даже не подозревала, что они могут быть припрятаны где-то на корабле. И вдруг… Вольева разглядывала их с любопытством и подозрением. Они выглядели так, словно изготовлены в одной из торговых колоний, которые «Ностальгия по Бесконечности» посещала десятки лет назад. Вряд ли корабль соорудил эти сигареты из местного сырья — для этого они слишком хорошо пахли. Вольева выкурила одну до самого фильтра. Вкус был не менее восхитительным, чем запах. Потом еще одну. И эта тоже не вызвала разочарования.
— Где ты их нашел? — поинтересовалась Илиа. — Где, во имя всего…
Она глубоко затянулась, впервые за много недель наполняя свои легкие чем-то, лишенным обычного корабельного запаха.
— Неважно. Мне не обязательно знать. Благодарю.
С тех пор она уже не сомневалась, что имеет дело с Бреннигеном. Только члены команды знали, какие сигареты Вольева предпочитает. Ни одна машина не могла до такого додуматься, сколь бы глубоко не были заложены программы служения. Похоже, корабль хотел с ней помириться.
С тех пор прогресс продолжался, но уже не столь резво. Время от времени корабль снова замыкался в себе, тогда роботы следовали его примеру и отказывались помогать. Первый раз это произошло после того, как она поговорила с Капитаном слишком свободно, пытаясь вызвать его на диалог с помощью психологических уловок. Вольева с сожалением признавала, что никогда не была сильна в психологии. Одной из ее самых серьезных ошибок стали эксперименты с артиллеристом Нагорным, в результате которых он свихнулся. Если бы этого не произошло, то не возникло бы необходимости вербовать Хоури, и все могло бы быть иначе…
Через какое-то время жизнь на борту снова приходила в относительную норму, и роботы снова начинали помогать Вольевой. После первого инцидента она стала внимательно следить за тем, что делала и говорила. По несколько недель со стороны Вольевой не возникало никаких явных попыток пообщаться. Потом она неизменно начинала снова — и снова медленно, но верно доводила дело до приступа кататонии. Но упорно проходила этот цикл снова и снова. Ее не покидало ощущение: после каждого провала следует еле заметный, но очень важный прогресс.
Последний провал случился через шесть недель после визита Хоури, состояние ступора длилось около восьми недель. С тех пор прошло еще десять недель мирных отношений, и сейчас Вольева снова была готова рискнуть.
— Капитан… послушай. Я неоднократно пыталась докричаться до тебя. Думаю, пару раз у меня даже получилось, и ты осознавал сказанное мной. Ты просто был не готов отвечать. Честное слово, я понимаю. Но сейчас мне нужно тебе кое-что объяснить. Насчет внешнего мира, насчет того, что происходит в системе.