Ковчег Спасения
Шрифт:
Что нужно Подавляющим? Что начнется, когда потоки материи достигнут Руха?
— Ты понимаешь мои опасения, Капитан. Я уверена, что понимаешь. Что бы ни задумали эти машины, нам это не понравится. Это орудия уничтожения видов. Вопрос в том, сможем ли мы что-нибудь с этим сделать?
Вольева умолкла и закурила. Пока никаких предвестников кататонии не появилось, и это хороший знак. По крайней мере, Капитан готов обсуждать события, происходящие в мире. С другой стороны, она еще не касалась тем, которые обычно вгоняли его в ступор.
Ладно, это единственный шанс. Сейчас или никогда.
— Я думаю, мы можем кое-что сделать, Капитан. Пусть не уничтожить
Что-то произошло, подумала она. Дрожь прокатилась откуда-то из глубины корабля. Такое случалось и прежде и что-то означало — но что именно? Несомненно, разум, который управлял кораблем, избрал такой способ общения, но не обязательно то, на что рассчитывала Вольева. Скорее выражение недовольства — вроде ворчания собаки, которая не желает, чтобы ее беспокоили.
— Капитан… Я понимаю, это трудно. Клянусь тебе, понимаю. Но нам надо что-то делать, и чем скорее, тем лучше. Мы можем воспользоваться орудиями из Тайника — по-моему, это единственно возможный выбор. Осталось тридцать три, а если удастся вернуть те шесть, которыми я обстреляла Гадес — тридцать девять… Думаю, и тридцати трех будет достаточно, если использовать их быстро и точно.
Дрожь усилилась, затем стихла. Это начинает действовать на нервы, подумала Вольева. Но Капитан все еще слушал.
— Думаю, орудие, которое мы потеряли на краю системы, было самым мощным. Но те шесть, что пришлось сбросить, по разрушительной силе стояли на последнем месте — по крайней мере, по моим оценкам. Надо попробовать, Капитан. Рассказать, что я задумала? Взять на прицел три луны, из которых тянутся потоки материи. Девяносто процентов их массы до сих пор крутится на орбитах, но с каждой секундой все больше и больше перетекает к Руху. Почти все машины сконцентрированы вокруг этих лун. Если мы атакуем неожиданно, Подавляющие могут не выдержать. Но даже если кто-то уцелеет, мы сможем рассеять и заразить их запасы материи.
Илиа заговорила быстрее. План действий, который разворачивался в ее сознании, приводил ее в возбуждение.
— Машины смогут перегруппироваться, но им придется искать новые миры. Я даже думаю, что это не составит проблемы. Но мы сможем задать им жару. Мы используем другие орудия из Тайника и оставим от них мокрое место — повсюду, где сможем дотянуться. Мы можем отравить им колодцы, можем помешать им добывать сырье. Тогда им будет непросто довести до конца эту затею с газовым гигантом — если они вообще смогут что-то сделать. У нас есть шанс. Только одна загвоздка, Капитан. Тебе придется помочь.
Илиа снова посмотрела на браслет. По-прежнему ничего не происходило, и она позволила себе мысленный вздох облегчения. Сейчас на него больше не стоит давить. Она и так зашла дальше, чем ожидала, с этими разговорами о том, как ей нужно его сотрудничество.
И тут ответ пришел. Издалека донесся нарастающий рев разъяренного ветра. Илиа услышала его за километры коридоров.
— Капитан…
Но было уже поздно. Вихрь ворвался на мостик и сбил ее с ног. Окурок, вырванный из ее пальцев, закружился по замысловатой спирали в потоках смерча. Рядом летали крысы и целое облако какого-то хлама, поднятого из закоулков корабля.
Она поняла, что едва может говорить.
— Капитан … я не имела в виду…
Но теперь
И вдруг буря прекратилась, и на мостике снова стало тихо. Все, что нужно для создания такого вихря — это открыть люк в одну из камер, где поддерживается глубокий вакуум. Скорее всего, во время этого шоу в космос не вырвалось ни грамма воздуха. Однако впечатление было как от пробоины в корпусе.
Вольева поднялась на ноги. Все кости были целы. Отряхнувшись, она достала сигарету. И курила ее, наверно, целых две минуты, пока не привела нервы в порядок.
Затем она снова заговорила — спокойно и негромко, как мать с ребенком, который только что прекратил истерику.
— Очень хорошо, Капитан. Ты весьма доходчиво высказал свою точку зрения. Ты не хочешь говорить насчет орудий Тайника. Отлично. Это твое право, и не могу сказать, что ужасно удивлена. Но пойми: то, что здесь творится — не просто маленькая проблема местного масштаба. Подавляющие прибыли не просто в систему Дельты Павлина. Они прибыли в Населенный космос. Это только начало. Они не остановятся здесь, нет… даже после того, как уничтожат жизнь на Ресургеме во второй раз за миллион лет. Здесь у них просто разминка. Затем то же самое повторится где-нибудь еще. Возможно, на Окраине Неба. Возможно, это будет Шива-Парвати. Возможно, Гранд-Тетон, Спиндрифт, Заструга… возможно, даже Первая Система. Это совершенно не важно — рано или поздно они доберутся до всех и каждого. За несколько десятков лет или сотен лет. Не имеет значения. Это конец всему, Капитан. Это конец человеческого присутствия в мире, окончательное уничтожение человечества как разума, а значит — конец времен. Нас просто сотрут. Это я тебе гарантирую. Подавляющие могут уничтожить Ресургем ко всем чертям — одним ударом, адски жестоким и точным. И даже колебаться не будут. Но знаешь что? Мы не будем просто болтаться рядом и наблюдать, когда эта задница случится. Мне плевать на это, и в большей степени, чем ты можешь себе представить.
Вольева затянулась. Крысы уползли обратно в темноту коридоров и в щели, корабль снова чувствовал себя почти нормально. Похоже, он простил ее, хотя она явно перегибала палку.
— Пока машины не удостоили нас вниманием. Пока. Но мне кажется, это временно. А знаешь, почему они до сих пор на нас не напали? Они нас в упор не видят. Их сенсоры рассчитаны на сигналы от более крупных проявлений жизни, чем один-единственный звездолет. А может быть, мы — слишком мелкая цель на фоне их планов. Как тебе такая теория? Подозреваю, Капитан, что именно так они и думают. Они оперируют более крупными масштабами — и пространства, и времени — чем мы привыкли. Зачем утруждать себя убийством одной мухи, когда собираешься уничтожить мух как вид? И если мы хотим что-нибудь сделать, нам надо хотя бы попробовать рассуждать, как они. Нам нужны орудия из Тайника, Капитан.
Сферическая камера содрогнулась, дисплей и лампы начали тускнеть. Вольева посмотрела на браслет и почти не удивилась: корабль снова входил в кататонический ступор. На всех палубах роботы-слуги замирали, как статуи, оставляя работу недоделанной. Замерли даже несколько насосов; Вольева услышала, что вой стал звучать чуть иначе — ряд голосов выпал из хора. Скоро лабиринты коридоров погрузятся в темноту. Нет гарантии, что транспортеры будут работать. Жизнь снова осложнится, и в течение нескольких дней — а может быть, и недель — превратится в банальное выживание.