Козел и бумажная капуста
Шрифт:
— Надо держаться! — заявила Ульяна. — Пойдем наверх, я тебе валерианки дам.
Как видно, она относилась к тем людям, которые обожают плакать на чужих похоронах, причем делают это искренне. Я вспомнила, что должна исполнять роль безутешной вдовицы, и сделала приличествующее случаю выражение лица. От напора Ульяны охранник немного стушевался, во всяком случае, больше не чинил препятствий, и мы поднялись на второй этаж, причем Ульяна заботливо поддерживала меня под локоток.
В коридоре второго этажа встретилось нам несколько сотрудников, которые тихо здоровались и отводили глаза. Я их понимала — кому охота общаться с человеком, только что потерявшим близких? Помочь все равно ничем не можешь, а чувствуешь вину неизвестно за что. Хотелось крикнуть: «Ребята, я не скорблю!» — и стереть с лица постное выражение, но я взяла себя в руки.
Ульяна привела меня в большую светлую комнату с красивыми полукруглыми окнами. В комнате было пусто и прохладно — работал кондиционер. Где-то в углу я заметила двух сосредоточенных молодых людей, уткнувшихся в яркие экраны мониторов. В стене справа от входа была закрытая дверь.
— Вот Пашин стол, — благоговейно сказала Ульяна, подведя меня к обычному письменному столу. Обычная офисная мебель, у меня самой на работе такая же. На Пашкином столе даже компьютера не было. И никаких бумаг, только на краю след от чашки.
Я села за стол и подперлась рукой, как царевна Несмеяна. Я совершенно не представляла, что сейчас делать.
— Ты подожди! — засуетилась Ульяна. — Я тебе валерианочки... или, может, валидол хочешь?
— Слушай, ну ее, эту валерианку, давай покурим, что ли! — вырвалось у меня.
— А? Давай! — обрадовалась Ульяна. — Приободримся малость!
Она тут же потащила меня в закуток, который я раньше не заметила. Закуток был отгорожен от остальной комнаты тонкой перегородкой, было там даже маленькое окошко, в которое мы и стали пускать дым.
— Кошмар какой! — начала Ульяна. — Мы все как узнали — так прямо и обалдели. Ведь в пятницу только виделись!
— А когда вы узнали? — вклинилась я.
— Когда? Сегодня что у нас — среда? Ну, позавчера и узнали, в понедельник. Позвонили из милиции — так, мол, и так, попал в аварию, машина за номером таким-то, Елисеев Павел...
— Они, видно, домой звонили, — перебила я, — а там никого нет, мать-то в больнице.
— Ну, как она?
— Плохо, — честно ответила я, — а как, интересно, еще может быть в таком положении?
— Да уж, — вздохнула Ульяна, — а куда он ехал-то?
— Не знаю. — Голос мой был тверд. — Ты же помнишь, как он вел себя в ресторане? Так вот, мы после этого поругались, и он ушел. Но ушел, заметь, пешком, потому что пьян был. А в аварию попал уж после на своей машине, так ведь?
— Да, в милиции сказали, что в ночь с субботы на воскресенье, — подтвердила Ульяна.
Ай да Алена, значит, она где-то мариновала Пашкин труп целую субботу, а аварию устроила глубокой ночью, чтобы у милиции не возникло никаких подозрений. Ну, заснул человек за рулем и сверзился с обрыва, самое обычное дело!
— Такие вот дела, — протянула Ульяна, — значит, организацию похорон и оплату фирма берет на себя, так шеф распорядился.
Дальше она подробно рассказала мне, где будут хоронить и какие будут поминки.
— Слушай, а где все-то у вас? Ну, сотрудники.
— Где? — переспросила Ульяна. — Да кто где. Андрей с еще одним поехал насчет похорон, шеф — по своим делам, он мне не докладывает, а остальные — на объектах. У нас ведь работа в основном выездная — объекты контролировать. Если работяг не проверить, они такого наворотят, потом в год не расхлебаешь!
Она выбросила окурок в окошко и вышла в комнату, я за ней. Мы подошли к девственно чистому Пашиному столу.
— Может, хочешь что-то на память взять? — неуверенно спросила меня Ульяна.
Я выдвинула ящики, там валялось всякое барахло — бумажки, скотч, ломаные карандаши. Конечно, не худо было бы обыскать ящики, возможно, я нашла бы там что-нибудь важное, что в совокупности с записной книжкой дало бы возможность разобраться наконец, чего же хочет от меня загадочный шантажист, что ему нужно узнать из записной книжки Павла? Но под взглядом Ульяны я не могла рыться в ящиках.
— Наверное, еще рано, — промямлила я и отвела глаза.
— Ты что-то бледная, — встревожилась она, — давай хоть кофейку с тобой выпьем!
— Давай, — я согласилась, чтобы подольше не уходить.
На что я надеялась, непонятно.
— Придется тебе завтра созвониться с Андреем, нужно одежду завезти в морг, — деловито сказала Ульяна, заваривая кофе. — Если бы сегодня хоть чуть-чуть пораньше пришла, их бы на месте застала, сразу бы домой к нему и съездили.
— Да я полчаса там внизу с охранником разбиралась! — вскипела я. — Слушай, а он у вас случайно не псих? Не пускает, и все, чуть не обыскал прямо! Сумку вырвал...
— Да он, — Ульяна досадливо поморщилась, — он нашему шефу не то родственник, не то знакомый... делает что хочет.
— А если всех клиентов распугает таким поведением?
— Да он вообще-то нормально себя ведет, это сегодня что-то на него нашло...
Я тянула кофе крошечными глотками, чтобы хватило надольше.
— Расскажи мне о Пашиной работе, — проникновенно поглядев Ульяне в глаза, попросила я, причем голос мой дрогнул.
— Ну... он как все был, то есть...
— Что он звезд с неба не хватал, я и сама поняла, — перебила я ее, — ты рассказывай как есть, не стесняйся.
— Ну, значит, как у нас работа идет? — оживилась Ульяна. — Допустим, какая-то фирма хочет устроить себе грандиозный офис. Обращается в специальное агентство, которое находит подходящее помещение. Дальше в дело вступаем мы, но только тогда, когда помещение уже полностью выкуплено этой фирмой. Перестраиваем, делаем дизайн, ну и так далее. И Паша вот как раз курировал строительство некоторых объектов, то есть проверял, чтобы работяги не напортачили, чтобы материалы все были вовремя завезены, ничего не пропало и чтобы клиент был доволен.