Козел и бумажная капуста
Шрифт:
— Зачем мы все это делаем? Мы что — с ума сошли? Почему мы не вызываем милицию, не рассказываем все как было?
— Слушай, подруга, — Алена устало провела рукой по глазам и села на табуретку, — я специально приехала к тебе посреди ночи, чтобы посмотреть, что с тобой стряслось, потому что твой голос по телефону мне очень не понравился. Увидев, что здесь произошло, я взяла все в свои руки, чтобы ты не наделала глупостей. Я только об одном тебя прошу: не создавай ты сама себе проблем! Делай, что я говорю, — и все будет в порядке!
—
— Ох, и трудно же с тобой! — простонала Алена. — Ты хоть понимаешь, что будет, если мы вызовем милицию? Труп у тебя в квартире, убит он твоим ножом... Нет, у тебя определенно от стресса мозги напрочь отшибло! Ну скажи, поверит кто-нибудь в твою байку про неизвестного убийцу, который таинственным образом проник в твою квартиру, пока ты бегала за сигаретами? Кстати, дай-ка сигаретку, а то я уже еле на ногах стою от всех этих приключений!
Я достала из пачки две сигареты, мы закурили.
— Ну хоть ты-то мне веришь? — спросила я Алену, глядя на нее сквозь облачко дыма.
— Честно? — Она посмотрела на меня задумчиво. — Даже не знаю. Ты, конечно, девушка мягкая, тихая, нерешительная, но мужчины — такие козлы... Кого угодно могут достать. Ты не подумай, Анюта, я тебя ни в чем не виню...
— Да, если уж лучшая подруга мне не верит, то о милиции нечего и говорить!
— Вот именно! — Алена решительно погасила окурок в чайном блюдечке и встала: — Пора двигаться! У нас еще дел по горло, а ночь не бесконечная. Нужно с этим управиться, пока не рассвело.
Мы за два конца подняли тюк, который мне даже мысленно не хотелось называть Павлом, и, едва дыша, поволокли его на улицу. Тяжелый он был невероятно. Говорят, покойники вообще становятся гораздо тяжелее, чем были при жизни. Во всяком случае, Пашка был не толстый, а сейчас мне казалось, что мы тащим штангиста-тяжеловеса.
— А что мы скажем, если встретим кого-нибудь из соседей? — прошептала я, когда мы на секунду остановились, чтобы перевести дыхание.
Алена посмотрела на меня зверем и прошипела в ответ:
— Скажем, что барашка на шашлык несем! Да заткнешься ты, наконец? Будем надеяться, что соседи в отличие от тебя нормальные люди и по ночам спят!
Действительно, мы никого не встретили на лестнице, кроме пары котов, выяснявших отношения, но коты, по нашему законодательству, не могут выступать в суде как свидетели.
Аленина машина стояла возле самого подъезда, и мы, тяжело дыша и шепотом ругаясь, свалили злополучный тюк в багажник.
— Теперь молись, чтобы нас на улице никто не остановил! — прошипела Алена и села за руль.
Мы проехали по пустым ночным улицам, миновали буддийский храм и выбрались на Приморское шоссе. Одинокий полусонный дорожный инспектор проводил нашу машину равнодушным взглядом. По сторонам шоссе промелькнули последние городские дома, побежали аккуратные коттеджи недавней постройки и бревенчатые домики пригородов. Алена прибавила скорость и внимательно поглядывала по сторонам. Дома остались позади, мы выехали на пустынный участок шоссе. Алена поехала медленнее и наконец свернула с шоссе на грунтовую дорогу, которая по плавной кривой уходила в березовую рощу. Проехав по этой дороге километра три, она свернула прямо в лес. Машина подпрыгивала на кочках и лавировала среди светящихся в полутьме березовых стволов.
— Мы здесь не застрянем? — испуганно прошептала я.
— Типун тебе на язык! — громко ответила Алена. — А чего ты шепчешь-то? Голос, что ли, от страха потеряла?
— Да нет... А куда мы едем?
— Все равно, — Алена пожала плечами, — куда-нибудь подальше. Вот, например, овражек подходящий...
Она остановила машину и заглушила мотор. Наступила удивительная звенящая тишина. Я огляделась по сторонам. Рядом с машиной действительно круто уходил вниз склон небольшого оврага, на краю которого росла огромная старая береза с расщепленной пополам вершиной. Старый корявый ствол покрылся свежими молодыми побегами и густо зеленел.
— Эй, ты что, природой залюбовалась? — окликнула меня Алена. — Некогда, сначала давай дело сделаем. Одной мне не управиться, твой дружок, по-моему, целый центнер весит. Зря ты его так хорошо кормила!
Она стояла над раскрытым багажником и пыталась вытащить оттуда туго упакованного покойника. Я поспешила ей на помощь, и прежним методом — взявшись за два конца свертка — мы вытащили его на землю и подтащили к краю оврага.
— Постой! — сказала Алена, увидев, что я собираюсь столкнуть его в овраг. — Давай мы его распакуем.
— Это еще зачем? — удивленно спросила я. — Чтобы сразу было видно, что лежит труп?
— Нет, я думаю, не надо оставлять здесь скатерти.
— Да ты что? — я даже обиделась, — неужели ты думаешь, что я смогу после всего пользоваться этими скатертями? Да я при одном взгляде на них концы отдам!
— Нет, с тобой явно не все в порядке, — Алена покачала головой, — разве я предлагаю тебе везти скатерти домой? Просто их нужно выбросить в другом месте, где-нибудь по дороге. А то найдут их на трупе и сразу выйдут на тебя... то есть на нас.
До меня наконец дошло, и я принялась торопливо и испуганно распаковывать покойника. Надо сказать, занятие это было не из приятных. Самое главное, когда мы его наконец развернули, он снова стал тем, чем был вначале, — мертвым человеком. Мертвым Павлом, а не просто длинным и тяжелым свертком... Меня опять затрясло, и я толкнула труп ногой, чтобы больше его не видеть...
Он покатился по склону, но овраг был неглубокий, и труп очень скоро остановился. С края оврага его было отлично видно. Я растерянно посмотрела на Алену, ожидая распоряжений, — похоже, действовать самостоятельно я сегодня была совершенно не способна.