Кожеед
Шрифт:
И вдруг раздался женский голос – едкий и саркастический:
– Я понимаю вашу радость, Владимир Николаевич. Не каждый день ваш сын выживает после встречи с опаснейшим маньяком. Еще бы!
Отец вздрогнул – и резко обернулся. В дверях стояла незнакомая светловолосая женщина и молча наблюдала за ними. Сколько она там, в дверях, простояла и что видела, Денис не знал. На светловолосой было дорогое белое пальто – но уже помятое, в пятнах сажи и брызгах грязи. Но смотрелась она в нем все равно неплохо. Стильно.
–
– сказал отец. Затем страшным усилием взял в себя в руки, выпрямился.
– Это наше личное дело с сыном. Кто вы вообще такая?!
Светлана Юрьевна покачала головой. Вместо ответа она сделала три стремительных шага, аккуратно взяла отца Дениса за воротник и сильным рывком поставила на ноги. Отец пошатнулся, челюсть отвисла.
– Что вы себе позволяете?!
– возмутился он. Голос срывался на высокие ноты.
Юрьевна, словно не замечая протестов, перехватила его руку и, легонько надавив на локоть, подтолкнула его к выходу.
– Вы!! Вы что?! – отец уже вопил. Денис дернулся было на помощь… И остался на месте.
– И своим друзьям он больше не сможет позвонить, - как ни в чем не бывало, продолжала Светлана Юрьевна.
– Они все мертвы. Примите мои искренние соболезнования по поводу смерти сына, но Денису нужно отдохнуть.
Отец уперся свободной рукой в косяк двери и попытался вырваться из хватки. Рывок, еще рывок. Бесполезно. Светловолосая держала его жестко и профессионально. Лицо отца искривилось от боли и побагровело.
– Кто вы?! Что?! Отпустите! Я буду… буду жаловаться!!
Светловолосая кивнула.
– Это ваше право. Меня зовут Меркулова Светлана Юрьевна, я старший следователь по особо важным делам. Дать вам визитку?
Отец застыл, повел головой, потом зашевелился.
– Я все равно собирался уходить, - объявил он внезапно. «Пытается сохранить лицо», подумал Денис. Ему почему-то было нестерпимо стыдно за отца. Тот обернулся к Денису: - А с ним все будет в порядке, помяните мое слово! Этот уголовник из любой передряги выпутается!
Светлана Юрьевна, наконец, отпустила его, мягко вытолкнула отца за порог – и захлопнула дверь. Бух. Отец остался снаружи.
Она повернулась к Денису. Улыбнулась невозмутимо и на удивление обаятельно.
«Красивая женщина», подумал Денис невольно. «Только жесткая, пиздец». Такой женский типаж его никогда не привлекал. Доминаторша, блин. Терминаторша.
– Доброе утро, Денис Владимирович. Как вы себя чувствуете? Просьбы? – обернулась она к Денису.
– Жалобы? – она помедлила, глядя на него внимательными красивыми глазами.
– Может, кофе?
– Воды, - хрипло сказал он.
Светлана Юрьевна кивнула и открыла принесенную с собой бутылку. Денис рассеянно взял воду, поднес бутылку к губам и вдруг встрепенулся:
– Аня? Девушка, что была со мной?!
Светлана Юрьевна помедлила, затем покачала головой. Нет. Денис замолчал. Плечи его опустились.
– Серьезно? – спросил он, наконец.
– Сочувствую. Большая потеря крови. Врачи сделали, что смогли. Но, к сожалению…
Денис сжал зубы. Пить расхотелось. Но он все-таки сделал пару глотков – вода горчила. Закрыл бутылку, поставил на стол и отвернулся к стене.
– Это была ваша девушка?
Денис мучительно мотнул головой.
– Нет, - сказал он. – Моего бра…
У него вдруг перехватило горло. «Кеша, Кешка»
Светлана Юрьевна принесла штатив, поставила его напротив кровати. Затем вынула из сумки и прикрепила него небольшую видеокамеру «сони». Включила. Загорелся красный значок записи. Следовательница кивнула сама себе, выключила камеру. Огонек погас.
Светлана Юрьевна придирчиво осмотрела стол и протерла рукавом пальто капли от воды. После начался странный ритуал. Денис смотрел с удивлением. Светлана Юрьевна принесла из коридора большую канцелярскую коробку с принадлежностями, поставила ее на стул. Затем вынула оттуда карандаши и ручки, несколько блокнотов разного цвета и размера. Не обращая внимания на Дениса, Светлана Юрьевна разложила их на столе и выровняла по длине.
Закончив с карандашами, она достала пухлую картоную папку с делом и положила ее ровно посередине стола. Затем сдвинула ее чуть правее. Денис открыл рот, потом закрыл. Кажется, требовать сейчас объяснений – не ко времени. Светлана Юрьевна продолжала свой ритуал.
Все ее тело выражало полную сосредоточенность. Движения уверенные и выверенные. Словно от того, как именно она разложит карандаши, зависит судьба целого мира. «Чайная церемония, блин», подумал Денис. А потом опять вспомнил истерику отца.
– Он.. не всегда был таким, - сказал Денис. Прозвучало жалко. «С чего я вдруг начал оправдываться?!»
– А каким? – она ответила, не поднимая головы. Выровняла карандаши.
– Не таким. Хорошим.
Светлана Юрьевна помедлила, потом кивнула. Убрала коробку на пол, придвинула к ножке стола. Села напротив Дениса.
– Я понимаю, вам сейчас сложно сосредоточиться. Но мне нужны ответы, - она посмотрела на Дениса: - Есть вы, Денис Владимирович, и восемь трупов. Точнее, уже девять. И мне нужны понять, что случилось. Вы можете как-то это объяснить? Тогда начинаем.
Денис нехотя повернул голову, затем кивнул и улегся поудобнее. Светлана Юрьевна включила «запись» на камере и начала допрос:
– Хорошо. Проводится предварительный опрос свидетеля. Итак, свидетель, назовите ваше имя… для записи. Громко и четко, пожалуйста, и смотрите сюда, - она показала на объектив камеры. Красный огонек нервировал Дениса. «Ты все врешь… ты врешь». Он мотнул головой и заговори – громко и четко, как просили:
– Денис Владимирович Суботин. Двадцать шесть лет. Русский. Кажется…