Кожеед
Шрифт:
Глаза медсестры расширились от ужаса, когда врач досчитал до конца и указал молотком на нее.
– Тебе водить, красавица, - сказал он. Теперь Женя увидела его лицо в профиль, он улыбался. Не так, как с ними, – эта улыбка была… настоящей. Ослепительной и красивой.
Медсестра задергалась, пытаясь освободиться, и сдавлено замычала. Попыталась подтянуть под себя ноги и встать. Глаза ее округлились от ужаса. Врач легко замахнулся и обрушил острую часть молотка – точно ей в висок. Шмяк.
Женя, не в силах оторвать взгляда, смотрела, как глаза женщины подернулись мутной пеленой. Закатились. Медсестра зашаталась и начала заваливаться на бок. Молоток застрял. Врач неторопливо покачал рукоять, уперся ногой в женщину. С усилием выдернул молоток. Женя видела, как в замедленной съемке, как летят кровавые ошметки.
Хлынула кровь, залила грязный пол.
Врач посмотрел на медсестру, дергающуюся в конвульсиях, и повернулся к следующей жертве.
– Что, трахнуть ее хотел? – доверительно спросил он санитара. – Понимаю. Было бы времени побольше, я тебе бы это устроил…
Женщина повалилась набок, прямо к ногам молодого мужчины и задергалась в конвульсиях. Тот отшатнулся, упал на бок. Врач заботливо помог ему подняться, снова поставил на колени. Он похлопал молодого по щеке и, взяв за подбородок, заглянул в глаза. Что-то блеснуло в луче солнца. Врач заморгал, наклонился…
На шее у мужчины висел маленький крестик из золота.
– Верующий?
– спросил врач. Выпрямился.
– Ты посмотри! Ты же санитар, работник медицины! Ты же должен знать, что у человека на самом деле внутри? Мясо и говно, мясо и говно, а не святой дух. Хотя… Сейчас верят все подряд, даже коммунисты в церковь бегают. Да-да, и поклоны бьют! – врач засмеялся.
Названный санитаром не разделял его радости. Он быстро замотал головой, взглядом умоляя о пощаде. Потом понял, что это бесполезно, и завыл сквозь кляп так страшно, что у Жени пронзило сердце ледяной иглой. «Пожалуйста, пожалуйста, не убивай его», Женя беззвучно заплакала. Она почувствовала острую чудовищную смесь запахов крови и дерьма. Запах смерти.
Врач скривился и отдернул руку от лица жертвы – словно взял в руки мерзкую жабу.
– Скажи мне, верующий медик, ты грешник? Я видел, как ты смотрел на эту симпатичную девчонку.
Он показал молотком на тело медсестры. «Симпатичной девчонке» было за сорок, взрослая усталая женщина. «У которой, наверное, были муж, семья, дети… Жизнь и планы на отпуск. И вот ее так просто, мимоходом, убили».
– Я грешников за километр чую, - врач шутливо потянул носом воздух, засмеялся.
– Я тебе сейчас делаю большое одолжение. Все мученики попадают в рай, знаешь?
Санитар замычал и замотал головой.
– Может, ты думал, что раз ты спасаешь людей, тебе сделают на том свете поблажку?
– врач показал молотком на потолок.
– Вряд ли, он – тот еще засранец. Обидчивый, как ребенок. Создал целую вселенную, а злится из-за того, что санитары трахаются с сестричками. Без брака, подумаешь. Но ты не переживай, я тебе помогу… Я сделаю из тебя такого охрененного мученика, что все в раю обзавидуются. Будешь самым авторитетным ангелом. Хочешь?
Санитар отчаянно замотал головой.
– Странно, никто не хочет в рай, - сказал врач.
Он замахнулся и наотмашь ударил связанного медбрата по голове. Молоток соскользнул – и содрал большой кусок кожи со лба жертвы. Санитар покачнулся, но устоял. Врач снова поднял молоток, примерился, и с размаху вогнал его в затылок санитара. Чвяк! Плюх. Врач отвел руку назад и ударил еще раз. И еще. Он бил и бил – неторопливо, сосредоточенно, словно столяр занимается любимой работой, забивает гвозди.
Наконец, санитар упал.
Врач посмотрел на молоток, испачканный кровью и осколками кости. Бросил его на пол, в лужу крови.
Тук!
Женя вздрогнула и вышла из оцепления. Легкие наполнились воздухом, она открыла рот, чтобы закричать… И тут… Огромная ладонь закрыла ей рот, и крик застрял в горле.
Огромная рука зажала Жене рот. “Мама!!”.
Руки с силой прижали ее к себе, она рывком вывернулась – и узнала. Денис прижал палец к губам. «Молчи». Глаза его мерцали в полутьме.
– Я сейчас выну кляп, а ты мне тихо скажешь… по секрету… - услышали они голос врача.
– Свечников знает, где я?
«Свечников? Где я слышала эту фамилию?» Женя никак не могла сообразить.
Она вдруг поняла, что врач говорит с раненым, который лежал на столе. Они с Денисом смотрели. Врач стоял около стола, снова к ним спиной.
– Отвечай, как перед Страшным судом, - сказал он вкрадчиво. Женя не видела лица врача, но почему-то знала, что он сейчас улыбается. А серо-желтые его глаза по-настоящему светятся радостью.
Раненый откашлялся и захрипел:
– Пошел ты, петушара конченая! Мало тебя…
Договорить он не успел. Врач достал скальпель из кармана халата и резким движением вонзил раненому в грудь. Хэк! Звук был негромкий и отчетливый.
Человек в черной робе выгнулся и задергался. Лицо у него посерело, дыхание стало частым и поверхностным. Рука его поднялась, чтобы схватить врача… и бессильно упала. Бум. Женя вздрогнула. Ей казалось, что у нее ноги отнялись, а низ живота скрутила судорога.
– Ну-ну, спокойней. Я вонзил тебе его в сердце, - сказал врач. – Между нами говоря, я тебя даже пожалел. Да-да, я не шучу. Если я выдерну скальпель, ты умрешь мгновенно. А так, может быть, поживешь еще минут пять. Некоторые жили и по двадцать минут. И даже больше, ха-ха. Интересный факт: это часто бывает, оказывается, - врач покачал головой. – Удивительно! Представляешь, в Италии дуэлянт получил удар шпагой в сердце, но умер не сразу. Он гнался за своим обидчиком пять километров, догнал его в самом центре города и заколол на глазах у радостной толпы. И только потом лег на ступени церкви и помер. Потрясающе, да? Мне всегда было интересно, правда это или нет? Как думаешь?