Козьма Прутков

Смирнов Алексей Евгеньевич

Император Николай I обожал маскарады, и однажды Смирнова, спрятавшись под маской и розовым домино (широким плащом с рукавами и капюшоном), разыграла самого государя. Потешно мешая русскую речь с французской, она представилась ему саратовской помещицей. Царь попался на удочку и стал рассказывать маске обо всех явившихся на бал… Это позволило впоследствии Мятлеву под пародийным именем Стерлядь-Жан посвятить Смирновой свой фривольно-благодарный пассаж:

«О вы, мой reve(моя мечта. — А. С.),ибо я реву уже более года весьма частыми приемами о том только, что вас, мою вороненькую мысль, не вижу. О вы, мой рев, parce que je reve sans cesse de vous(ибо я мечтаю о вас непрерывно. — А.С.), моя фантастическая дама! О вы, истинная, настоящая мать Курдюковой, ибо вы ее родили: я о вас думал все время, писав ее нашептыванья. О вы, которой одной посвящена она и принадлежит. О вы, наконец, Смирниха моя сердечная… Извещаю вас о перемене, последовавшей в моей парнасской конюшне: четверни более нет; вы одна в корню с колокольчиком; но со вчерашнего дня вам припряжена в пристяжку с позвонком, буде хочет загибаться и кольцом, милая, прелестная, идеальная моя дама полотняная; а кто она такая, узнаете от Карамзиных и от Вяземского. Да нельзя ли и Софью Николаевну Карамзину прикомандировать к обеду? Руку не целую: же фере села (я сделаю это. — А. С.)лично, когда позволите.

Стерлядь-Жан» [28] .

Под «парнасской конюшней» Мятлев имеет в

виду нескольких дам — вдохновительниц его поэзии. То есть в роли муз у него были «лошадки в упряжке». Бывшую «четверню» он заменяет на «пару»: Наталью Николаевну Пушкину («полотняную даму», наследницу родового имения Полотняный Завод) и Смирнову-Россет. Отсюда и стихи, посвященные Александре Осиповне.

НЕЧТО О НЕКОТОРОЙ ДАМЕ ИЗ ВОРОНЫХ

Вороненькую дамочку, Что музой у меня, Поставил бы я в рамочку И целые три дня Смотрел бы всё, поглядывал И к сладостным стихам Всё рифмы бы прикладывал Я про мою мадам. Она школьно-манерная, Бьен елеве,умна, Своим девуарамверная, Емабильна,скромна. На фортах вы послушайте — Ке се ке са леФильд! Ее динепокушайте — Ке се ке леРотшильд! Хозяйка презатейная, Дворецкий есть Франсуа, И челядь есть ливрейная, А сервитер — се муа! Притом она красавица, Я ею опьянел И, как мертвецкий пьяница, Всё только бы смотрел, Как в небе звезды ясные, Глаза ее горят, И штучки преопасные Для сердца говорят… Нет, право бы, я в рамочку Постановил сейчас Вороненькую дамочку И не спускал бы глаз [29] .

28

Мятлев И. П.Стихотворения. Сентенции и замечания госпожи Курдюковой. Л., 1969. С. 9–10.

29

Там же. С. 101.

Наш перевод «французской» части стихотворения выглядит так:

…Она школьно-манерная, Воспитанна,умна, Обязанностямверная, Любезнаи скромна. На фортах вы послушайте — Вот что такое Фильд! Обед еепокушайте — Такой бы далРотш и льд! Хозяйка презатейная, Дворецкий Франсуа И челядь есть ливрейная, А я — ее слуга!

(Здесь «форты» — фортепьяно. Смирнова-Россет сочиняла фортепьянные пьесы. Фильд — ирландский пианист и композитор, живший в России, автор романтических элегий.)

В письме В. А. Жуковскому от 26 марта 1833 года П. А. Вяземский спрашивает: «А не поговорить ли о словесности, то есть о поэзии, например, о нашей с Пушкиным и Мятлевым, который в этом случае был notre chef d’ecole (шефом нашей забавы. — А.С.)?» Дело в том, что Пушкин с Вяземским и Мятлевым захотели сочинить шуточное «Помятование» — поупражняться в рифмовке имен и фамилий. О том, как создавалась такая коллективная «перепись», вспоминает в «Автобиографии» А. О. Смирнова-Россет — душа этой веселой и, не побоимся сказать, гениальной компании:

«Гоголь давал своим героям имена всё вздорные и бессмысленные, как в наших водевилях. Он всегда читал в „Инвалиде“ статью о приезжающих и отъезжающих». (Привычку листать по утрам газету Гоголь, по-видимому, перенял у петербургских бар. — А. С.) [30] Это он научил Пушкина и Мятлева вычитывать в «Инвалиде», когда они писали памятки. У них уже была довольно длинная рацея:

Михаил Михайловича Сперанского И почт-директора Ермоланского, Апраксина Степана, Большого болвана, И князя Вяземского Петра, Почти пьяного с утра.

30

Смирнов А. Е.Блестящий променад // Звезда. 1996. № 3. С. 224–235. См. также: Смирнов А. Е.Блестящий променад («Невский проспект») // Гоголь и Общество любителей российской словесности. М., 2005. С. 176–210; Смирнов А. Е.Дыхание речи. М., 2006. С. 29–73.

Они давно искали рифм для Юсупова. Мятлев вбежал рано утром с восторгом: «Нашел, нашел»:

Князя Бориса Юсупова И полковника Арапупова! [31]

Именно к этому времени, к 1833 году, относится стихотворение Пушкина «Сват Иван, как пить мы станем…», предположительно обращенное к Ивану Петровичу Мятлеву.

* * *

Сват Иван, как пить мы станем, Непременно уж помянем Трех Матрен, Луку с Петром, Да Пахомовну потом. Мы живали с ними дружно, Уж как хочешь — будь что будь — Этих надо помянуть, Помянуть нам этих нужно. Поминать, так поминать, Начинать, так начинать, Лить, так лить, разлить разливом. Начинай-ка, сват, пора. Трех Матрен, Луку, Петра В первый раз помянем пивом, А Пахомовну потом Пирогами да вином. Да еще ее помянем: Сказки сказывать мы станем — Мастерица ведь была И откуда что брала. А куды разумны шутки. Приговорки, прибаутки, Небылицы, былины Православной старины!.. Слушать, так душе отрадно. И не пил бы и не ел. Всё бы слушал да сидел. Кто придумал их так ладно? Стариков когда-нибудь (Жаль, теперь нам недосужно) Надо будет помянуть — Помянуть

и этих нужно… Слушай, сват, начну первой, Сказка будет за тобой [32] .

31

Смирнова-Россет А. О.Автобиография (неизданные материалы). М., 1931. С. 71–72.

32

Пушкин А. С.Полное собрание сочинений: В 10 т. Л., 1979. Т. III.С.240.

Пушкин сосредоточивается на трех Матренах, на Луке с Петром да на Пахомовне. Он начинает, а продолжить предлагает «свату»: «Сказка будет за тобой».

Однако мятлевской «сказки», вероятно, не случилось. Ни Юсупов, ни Арапупов в конечный текст «Помятования» не попали. В беловом автографе, хранящемся в Центральном государственном архиве литературы и искусства (Москва), стихи 1–53 и 80–96 написаны рукой Вяземского, а стихи 54–79 — рукою Пушкина. Не исключено, что роли при написании коллективного «Помятования» в конечном счете распределились следующим образом:

Авторы — Вяземский и Пушкин Попечитель — Мятлев Консультант — Гоголь.

В стихотворении имена всемирно известные, просто известные и никому не известные (взятые из «Инвалида») смешаны в такой славный винегрет, что оставим эту шутку без комментариев, без выяснений, кто есть кто, а порадуемся вместе с авторами, попечителем и консультантом пестрой изобретательности самого винегрета.

<ПОМЯТОВАНИЕ>

<Вяземский:>

Надо помянуть, непременно помянуть надо: Трех Матрен, Да Луку с Петром; Помянуть надо и тех, которые, например: Бывшего поэта Панцербитера, Нашего прихода честного пресвитера, Купца Риттера, Резанова, славного русского кондитера, Всех православных христиан города Санкт-Питера Да покойника Юпитера. Надо помянуть, непременно надо: Московского поэта Вельяшева, Его превосходительство генерала Ивашева, И двоюродного братца нашего и вашего, Нашего Вальтера Скотта Масальского, Дона Мигуэля, короля Португальского, И господина городничего города Мосальского. Надо помянуть, помянуть надо, непременно надо: Покойного «Беседы» члена Кикина, Российского дворянина Боборыкина И известного в Банке члена Аникина. Надобно помянуть и тех, которые между прочими: Раба божия Петрищева, Известного автора Радищева, Русского лексикографа Татищева, Сенатора с жилою на лбу Ртищева, Какого-то барина Станищева, Пушкина, не Мусина, не Онегинского, а Бобрищева, Ярославского актера Канищева, Нашего славного поэта шурина Павлищева, Сенатора Павла Ивановича Кутузова-Голенищева И, ради Христа, всякого доброго нищего. Надо еще помянуть, непременно надо: Бывшего французского короля Дисвитского, Бывшего варшавского коменданта Левицкого И полковника Хвитского, Американца Монрое, Виконта Дарленкура и его Ипенбое, И всех спасшихся от потопа при Ное, Музыкального Бетговена, И таможенного Овена, Александра Михайловича Гедеонова, Всех членов старшего и младшего дома Бурбонова, И супруга Берийского неизвестного, оного, Камер-юнкера Загряжского, Уездного заседателя города Ряжского, И отцов наших, держащихся вина фряжского, Славного лирика Ломоносова, Московского статистика Андросова И Петра Андреевича, князя Вяземского курносого, Оленина Стереотипа И Вигеля, Филиппова сына Филиппа, Бывшего камергера Приклонского,

<Пушкин:>

Г[осподина] Шафонского, Карманный грош кн[язя| Гр[игория] Волконского, А уж Александра Македонского, Этого не обойдешь, не объедешь; надо Помянуть… покойника Винценгероде, Саксонского министра Люцероде, Графиню вице-канцлершу Нессельроде, Покойного скрыпача Роде, Хвостова в анакреонтическом роде. Уж как ты хочешь, надо помянуть Графа нашего приятеля Велегорского (Что не любит вина горского), А по-нашему Велеурского, Покойного пресвитера Самбурского, Дершау, полицмейстера С.-Петербургского, Почтмейстера города Васильсурского. Надо помянуть — парикмахера Эме, Ресторатора Дюме, Ланского, что губернатором в Костроме, Доктора Шулера, умершего в чуме, И полковника Бартоломе. Повара али историографа Миллера, Немецкого поэта Шиллера И Пинети, славного ташеншпиллера [33] . Надобно помянуть (особенно тебе) Арндта, Да англичанина Warnta,

33

Фокусника (нем.).

< Вяземский:>

Известного механика Мокдуано, Москетти, московского сопрано, И всех тех, которые напиваются рано; Натуралиста Кювье И суконных фабрикантов города Лувье, Французского языка учителя Жиля, Отставного английского министра Пиля И живописца-аматера [34] Киля. Надобно помянуть: Жуковского балладника И Марса, питерского помадника. Надо помянуть господ: Чулкова, Носкова, Башмакова, Сапожкова, Да при них и генерала Пяткина И князя Ростовского-Касаткина [35] .

34

От amateur —любитель (фр.).

35

Пушкин А. С.Полное собрание сочинений: В 10 т. Л., 1979. Т. III. С. 366.