Козни качка
Шрифт:
— Почему ты так на меня смотришь?
Я уже знаю ответ, знаю, почему он прожигает во мне дыры. Почему осматривает мои волосы и каждый дюйм моего тела.
Этот большой, красивый мальчик мечтает обо мне.
Стерлинг Уэйд влюблен в меня.
Эта мысль согревает меня изнутри, ослабляя мою защиту, когда я опускаю руки, убираю их с груди, позволяя ему смотреть на себя.
Он никогда раньше не видел меня в таком виде, в пижаме, почти без одежды, и выглядит он вполне
— Я что, пялюсь? — Эта сексуальная улыбка теплая и широкая. Роуди пожимает плечами. — Извини, просто… ты в моей спальне.
О боже, он такой милый.
— Хм… — смеюсь я, прочищая горло и притворно зевая. Прикрываю рот рукой. Показываю на правую сторону матраса. — Не возражаешь, если я займу эту сторону кровати?
Еще одна медленная, загадочная улыбка.
— Бери все, что хочешь.
Я зачарованно смотрю, как руки Роуди скрещиваются, тянутся вниз, чтобы стянуть рубашку с его торса, и бросают ее на ковер.
— Не возражаешь, если я сниму шорты? Мне так жарко по ночам. — Его пальцы уже вцепились в красную сетку спортивных шорт, большие пальцы теребят ткань.
Я сглатываю, когда он наклоняется, мышцы напрягаются, я зачаровано смотрю на один мускулистый бицепс, затем на другой. Они совершенны, накаченные, выпуклые вены бегут вдоль его предплечья к сгибу локтя, заставляя меня хотеть проследить их путь. Заставляя меня хотеть неторопливо пробежаться руками по этому рельефному прессу, заработанному за долгие часы тренировок, и, черт возьми, даже его пупок привлекателен.
Эти шорты скользят вниз. По паре атлетических, подтянутых бедер, смело тянутся по его ногам, расставленным на ширину плеч, прежде чем он отбрасывает их в сторону.
Стерлинг Уэйд, стоящий в одних только угольно-серых боксерских трусах, по своей красоте бросает вызов самым ценным национальным сокровищам, тонкая ткань ненасытно льнет к его толстым бедрам.
Цепляется за него по всей длине, прижимаясь к внутренней стороне бедра.
Стерлинг Уэйд — само совершенство. Великолепный.
Идеальный.
В моем полном распоряжении.
Реальность этого все еще настолько странна для меня, что я ловлю себя на том, что облизываю губы, как в плохой пантомиме, убираю прядь волос за ухо, прежде чем опомниться.
Я пялюсь на него, как отчаянная идиотка.
Как фанатка, но все же ни одна душа на земле не осудит меня и не лишит этого мгновения.
Я никогда не верну и не забуду это.
Одно его колено сгибается, ударяясь о кровать, руки упираются в матрас. Он наклоняется вперед, его широкие золотистые плечи привлекательно изгибаются. Я не знаю, было ли это приглашением поглазеть на него еще немного, но я делаю это, не в силах оторвать взгляд от его невероятного тела.
Каждый дюйм его тела четко очерчен. Безупречный.
Каждый
Горячая кожа. Дрожащая рука.
Я откидываю одеяло с его темных простыней, пока мои ноги не подкосились, шатаясь, опускаюсь на правую сторону кровати, сердце бьется так быстро, как будто я только что пробежала милю.
Роуди проскальзывает следом за мной, оставляя свет включенным, большое тело занимает больше половины матраса, когда он складывает обе руки за головой. Поворачивается и молча изучает меня.
Я воюю сама с собой.
Я хочу сделать с этим мальчиком больше, чем с любым другим человеком за всю свою жизнь. Вот почему я девственница, которая всегда довольствовалась порно-гифками и случайными одиночными мастурбационными миссиями?
Я прикусываю нижнюю губу. Бог вознаграждает меня за мое терпение.
Я собираюсь переспать с ним в эти выходные?
Да.
Нет.
Да!
Я хочу этого сейчас больше, чем когда-либо, и мы будем одни целых две ночи. Никогда не будет более прекрасной возможности, только он и океан — две вещи, о которых я не могу перестать думать.
И он любит меня.
— Ты волнуешься по поводу завтрашнего дня? — я нарушаю молчание.
— Да, конечно. А ты?
— Я так взволнована, что не знаю, смогу ли заснуть. — Все эти волнения и чувства — это информационная перегрузка, и я пока не знаю, что со всем этим делать.
Роуди напевает свое согласие, грудь вибрирует. Беспечный и беззаботный, лицо бесстрастное. Если бы я не подслушала его сейчас, то никогда бы не узнала — никогда за миллион лет.
Но я узнала.
Свет лампы мягко падает на прикроватный столик, бросая теплый свет на его лицо.
— Ты устал? — спрашиваю я, перекатываясь к нему, зарываясь своим миниатюрным телом в изгиб его руки, вытягиваясь рядом с его телом, прижимаясь грудью к его грудной клетке. Моя рука неторопливо скользит по его широкой груди, приземляясь на левую сторону его грудной клетки, кончик моего указательного пальца блуждает рядом с его твердым соском.
— Разве я выгляжу усталым? — Под моей ладонью его сердце бьется, как военный барабан, и когда я кладу голову ему на грудь, я тоже слышу его.
Я прижимаюсь ближе, поднимаю ногу, кладу ее на его мощное бедро, и, боже, как хорошо быть так близко.
Роуди Уэйд горячий и одновременно прохладный на ощупь.
Его длинная рука обнимает меня, ладонь покоится на моей заднице, растопыренная ладонь ползет под мои пижамные шорты, чтобы обхватить мою голую ягодицу. Пальцы сгибаются возле моей расщелины, указательный палец подергивается.