Козни качка
Шрифт:
В течение десяти минут она в ванной снимает макияж и делает то, что, черт возьми, делают девушки в ванной, дверь открывается с щелчком на одиннадцатиминутной отметке.
Моя девочка быстрая.
Белое полотенце обернуто вокруг ее головы в виде тюрбана, она надела это жалкое подобие пижамы: прозрачная белая майка — та, через которую я вижу ее соски, — розовые трусики с овечками и ничего больше.
Интересно, знает ли она, что я могу видеть ее сиськи через этот топ, но я далек
Я спортсмен, а не идиот.
Слезая с кровати, хватаю свое дерьмо для душа и клянусь войти и выйти как можно быстрее.
Пять минут.
Максимум.
— Сейчас вернусь.
— Ты волнуешься по поводу завтрашнего дня? — спрашивает Скарлетт, когда я снова ложусь в постель, одетый только в черные боксеры.
Утром мы отправляемся на пляж, берем напрокат снаряжение для подводного плавания и плаваем с рыбами, образно говоря.
— Если ты спрашиваешь, рад ли я видеть тебя в купальнике, то ответ — да, я рад завтрашнему дню.
— Тебе сегодня было весело?
— Э, все было в порядке. Я с удовольствием провел день с тобой, но, черт возьми, я так чертовски устал.
— Это был долгий день; поездка с твоими родителями была веселой.
Я бросаю на нее косой взгляд: двухчасовая поездка была пыткой, а не развлечением.
— Какая именно часть инквизиции моей матери тебе понравилась?
— Да ладно, все было не так уж плохо, — она смеется, натягивая простыни, чтобы скрыть улыбку.
— Скарлетт, у моей мамы был список — настоящий гребаный список, из которого она задавала тебе вопросы. Как тебе это не показалось странным?
— Это было безобидно, но ты же не думаешь, что она собирается… Ну, знаешь, поместить мои ответы в какую-нибудь из своих книг, не так ли?
Я откидываю голову назад и смеюсь.
— Оооо, да, она определенно занесет это дерьмо в свои книги. Так или иначе, найдет способ заставить это работать.
Скарлетт откидывает одеяло, перекатывается на бок, сгибает руку и ложится на неё щекой.
— Это был хороший день. Завтра будет лучше. — Скарлетт замолкает на несколько секунд. — Ты когда-нибудь брал кого-нибудь с собой в отпуск?
— Нет. А ты?
— Нет, и, кроме того, мы никогда не проводили семейных отпусков. Я действительно совершаю поездки с факультетом естественных наук, но это не считается, не так ли?
Она сдвигается, бретельки ее майки сползают на несколько дюймов вниз по правому плечу. Мой взгляд ненадолго задерживается там, а затем неохотно возвращается к ее глазам.
— Мы пара?
— Да? — Я надеюсь, что это тот ответ, который она ищет.
— И… другие вещи?
Другие вещи. Бля, да к другим вещам.
— Ты мой друг, Скар. Я чувствую, что физическая часть — это естественный следующий шаг. Кроме того, я так сильно хочу тебя трахнуть, что это истощает и физически, и умственно.
— Я
Смех — хороший знак, верно?
Я сглатываю комок, образовавшийся у меня в горле, давя на адамово яблоко, чтобы заставить его уйти к черту, чтобы я мог сказать то, что собираюсь сказать.
— Помнишь тот вечер, когда ты ужинала со своими друзьями из биолаборатории? Я понял, что хочу быть больше, чем просто твоим другом.
— Каким образом?
— Разве у тебя никогда такого не было, когда ты смотришь на что-нибудь и просто знаешь? Я просто… понял это.
Я влюбился в нее в ту ночь.
Остановись.
— Не могу поверить, что мы говорим об отношениях. — Моя мать, должно быть, влияет на меня, черт побери.
— Я люблю то, что мы разговариваем.
Любовь.
Это слово сеет хаос в моей чертовой груди. Я хочу, чтобы она перестала это говорить, чтобы мое сердце перестало так биться.
Скарлетт
— Мама сказала, что мне надо почаще говорить с тобой об этом. — Он отводит глаза, глядя в потолок, и кривая улыбка застывает на его лице. — Чувства и прочее дерьмо.
Он доволен собой за то, что открылся мне.
По правде говоря, я тоже.
— О? — Я сама невинность. — Твоя мама так сказала?
— Да. Оба моих родителя — это богатство бесконечной мудрости. Сегодня, когда мы сели на корабль, мой отец сказал мне использовать здравый смысл в эти выходные и надеть презерватив.
Презерватив, презерватив, презерватив.
Температура моего тела взлетает до небес, и я перевожу взгляд на термостат. И вообще, насколько жарко у них здесь?
— Он никогда не говорил с тобой о сексе, когда ты был маленьким?
— О, у нас были разговоры о сексе, на самом деле, несколько раз. — Роуди перекладывает свое большое тело на кровать, складывая мощные бицепсы за головой, матрас прогибается под его весом.
— В выпускном классе школы они оба усадили меня, чтобы объяснить, что с тех пор, как я подписал свое письмо о намерении играть за Айову, девушки будут лезть из всех щелей.
— Твои родители были правы?
Недолгое колебание.
— Да.
Он бросает на меня виноватый взгляд, густые брови нахмурены, как будто только что понял, что означает это одно слово: он воспользовался полной выгодой. Имел много бессмысленного секса с бесчисленными бессмысленными женщинами.
Что ж.
Без этой информации я, конечно, могла бы прожить, но я сама спросила, так что мне некого винить, кроме самой себя, за маленький кратер ревности, образовавшийся у меня в животе.