Козни качка
Шрифт:
— Только один разок?
— Нас все видят! — Я широко раскидываю руки, указывая на заполненный людьми пляж, пока он качает меня в воде. — Буквально каждый пассажир с корабля находится на этом пляже вместе с нами.
— Ты позволишь мне хотя бы взглянуть на твои соски? Я закрою тебя своей спиной, чтобы никто не видел.
Мои соски твердеют, превращаясь в твердые камешки.
Он замечает.
— Ну пожалуйста! — он умоляет, и господи, если это меня не заводит. — Только заглянуть.
Я закатываю
— Клянусь, я убью тебя.
— Это означает «да»?
— Да, но только побыстрее.
Стерлинг достаточно силен, чтобы держать меня одной рукой, а другой он убирает скользкую ткань моего желтого треугольника, украдкой бросая взгляд на мою обнаженную грудь, ноздри раздуваются, когда перед ним открывается весь мой темный сосок.
— Ты уверена, что не позволишь мне пососать их?
Я корчусь, задыхаясь.
— Мы же на публике!
— Но они такие чертовски красивые, и это, бл*дь, возбуждает меня, — он стонет, сгибая шею. — Боже, Скарлетт, я такой твердый. Все, чего я хочу, это вернуться на корабль и трахнуть тебя.
— Ты говоришь, как похотливый четырнадцатилетний подросток. Это просто смешно.
— Ты винишь меня? Малышка, я весь на адреналине и не успел сегодня потренироваться. Я как бомба, готовая взорваться.
Детка.
Малышка.
Я уже вижу, что мы будем одной из этих отвратительных пар, показывающих свои чувства на публике.
Ткань моего бикини могла бы вернуться на место, но… он прав — одного взгляда недостаточно. Одного взгляда будет недостаточно. Сосание и блуждание руками и языком никогда не будут достаточными.
Не для меня. Не для него.
Уже нет.
— Хорошо, Стерлинг.
— Хорошо, что? — Он выглядит таким растерянным.
— Давай сделаем это.
— Сделаем что?
Серьезно?
— Если ты не можешь этого понять, то извини, приятель, сегодня это не для тебя.
— Не смей, блядь, шутить о сексе. Я мечтал трахнуть тебя с того самого дня, как мы встретились, клянусь, мои яйца вот-вот отвалятся.
Роуди опускает меня на песчаное морское дно и трется своей эрекцией о мою задницу.
— Ты меня терпеть не мог, когда встретил. — Я позволяю ему втиснуться в мою щель, обхватив сзади за талию крепкими руками. — Ты назвал меня членоблокировщиком.
— А теперь все, чего я хочу — это чтобы этот член вошел в тебя.
— Боже, ты извращенец.
Его руки опускаются под воду, пальцы впиваются в мои трусики от бикини. Указательный палец давит на чувствительный бугорок между моих ног.
— Может, пропустим ужин сегодня вечером?
Я запрокидываю голову, желая только одного — чтобы он заставил меня кончить, но тут мимо проносится
Он жалобно стонет, услышав мое предложение.
— Нет, мы не можем пропустить ужин. Мои родители будут знать, почему нас там нет, и я обещал отцу, что буду вести себя хорошо.
— Думаешь, они подумают, что мы…
Трахаемся?
Когда он смеется, мне хочется лизнуть его кадык.
— Мои родители наверняка подумали бы, что мы делаем именно это, так что, если тебе все равно, я бы предпочел, чтобы отец не пытался надрать мне задницу.
Я пробираюсь несколько футов, прежде чем снова надеть очки, вставляю в рот мундштук, взятой напрокат, трубки и плавно опускаюсь на живот. Широко раскинув руки, я плыву, ноги делают маленькие ножничные пинки в океане, в то время как Роуди наблюдает за мной в нескольких футах от меня.
Песок. Ракушки.
Мимо пронесся крошечный гуппи.
Это непримечательно и замечательно одновременно, и я нежусь в воде, охлаждая свое тело, пока оно вяло дрейфует. Лицом вниз я брыкаюсь, направляясь куда угодно. Еще глубже, пока, наконец, не вижу признаков более морской жизни: серый подковообразный краб тащит свой панцирь через бесконечное пространство. Самая маленькая морская звезда лежит неподвижно, наполовину зарывшись в белый песок.
Я осматриваю дно океана, гребя, гребя, пока не замечаю Стерлинга, который наблюдает за мной под водой, задом почти касаясь дна, когда он плавает. Он слегка машет мне рукой, и пузырьки поднимаются из трубки к поверхности воды.
Я плыву в его направлении, улыбаясь, и жесткие очки искажают мой рот. Дотягиваюсь до него и поднимаюсь, упираясь ногами в песок, подталкивая себя достаточно высоко, чтобы мои плечи чувствовали теплый воздух. Когда он появляется передо мной, я вытаскиваю трубку изо рта и снимаю очки, прижимаясь к нему. Обхватываю ногами его сидящую на корточках фигуру и в то же время обвиваю руками его шею.
Запечатлеваю влажный, соленый поцелуй на его губах. Он медленный и мягкий, и его сочли бы сладким, если бы мой язык только что не проскользнул в его рот. Боже, как я люблю его губы, нетребовательные, податливые и жаждущие меня.
Его руки сжимают мою талию, крепко держа меня на коленях, укрытых волной, в то время как мои жадные, эгоистичные пальцы снимают его очки, чтобы я могла провести ими по его мокрым волосам.
— Ты сказала, что не хочешь целоваться на людях.
Я покусываю его полную нижнюю губу. Она соленая и теплая, и на вкус так фантастически похожа на него.
— Я передумала.
— Ты бессильна сопротивляться мне, мне это нравится.
— Ты бессилен сопротивляться мне.
— Осторожнее, — тихо произносит он. — Или ты утопишь нас обоих.