Козыри богов
Шрифт:
– Что-то мне подсказывает, что не придётся, - прислушавшись к своим ощущениям, произнёс я.
– У тебя есть нож для разделки мяса?
– Есть, конечно, - ответил он несколько недоумённо.
– Но зачем тебе он?
– Сейчас узнаешь!
– подмигнул я заговорчески.
– Неси.
– Зи, принеси мне нож, - распорядился Кавни, - тот, самый большой... и ещё парочку кружек пива!
Зи почти беззвучно фыркнула, состроила на своём личике именно то выражение, которое возникает при упоминании о добавочной порции алкоголя у большинства представительниц её пола и, гремя чистым котлом, направилась
– Ну?
– не выдержал, наконец, сетрик.
– Что "ну"?
– Вот он, нож!
– А вот оно, мясо!
– Где?
Я молча мотнул головой влево, где из темноты доносился неясный шум, словно кто-то что-то волок. А ещё через несколько мгновений в свете костра появился Асур. Наискосок его спины свисала тушка лани, которую пёс придерживал зубами за шею. Задние копыта добычи волочились по земле, создавая тот самый небольшой шум, который мы услышали. Всё самое вкусное по собачьим меркам - требуха - было уже съедено. Положив свой охотничий трофей между нами, Асур самодовольно рыкнул, гордо прошёл к костру, возлёг подле него и принялся вылизывать несколько запачкавшуюся шерсть.
– Ай да... Ну и...
– только и смог вымолвить Кавни. Зи бросилась к бепсу, принялась его гладить и называть различными ласковыми именами, на что Асур порыкивал в очень лицемерном недовольстве: мотающийся из стороны в сторону хвост предательски выдавал его истинные чувства.
Тут же объявили общую побудку. Фигляры с недовольными и уже несколько заспанными физиономиями стали вылезать из фургонов. Однако лишь только человек узнавал, чем вызвана причина неурочного подъёма, его лицо волшебно преображалось. Асур стал героем дня.
На разделку и приготовление мяса ушло больше часа. Часть его отложили на завтрак, вторую пожарили на углях. К этому времени окончательно стемнело. По сторонам виднелись лишь дозорные, скучающие возле соседских костров, да слабо мерцающие факела на башнях городской стены. После сытного ужина бродячие артисты вновь отправились спать по своим фургонам. Кавни пригласил меня в свой, однако я отказался и, завернувшись в плащ, прикорнул тут же, возле костра. Асур, чуть повозившись, притулился к моей спине и тоже задремал.
Проснулся я от того, что Зи и ещё одна из фиглярок, которую звали Дэ, гремя утварью, принялись хозяйничать возле костра. Было ещё рано. Солнце уже взошло, но плотная пелена облаков не пропускала его лучи к земле. Городские ворота пока оставались запертыми. Тело немного затекло после сна на земле. Кавни и Реди тоже уже поднялись. Сетрик, натянув между повозками на небольшой высоте канат, учил паренька удерживать на нём равновесие.
"А вот ты что-то разленился! Даже обычной зарядки по утрам не делаешь! Надо же быть в форме! А ну, подъём! Утренний комплекс имени Светлого Олина делать начи-най!" - скомандовал я себе и, сбросив плащ и рубаху, принялся выполнять комплекс упражнений, разработанный мною же для априйских гвардейцев. И тут же
– Что-то хочешь спросить, Реди?
– задал я вопрос, непроизвольно улыбнувшись: уж очень выражение лица юноши походило на то, что выражала и морда сипса. Даже угол наклона головы примерно одинаковый.
– Это... не... то есть, да...
– замялся тот.
– Ты бы это... Научил бы меня, а? Ну, как ты вчера... Вот бы мне б тако же научиться!
– Ты, наверное, имеешь в виду вчерашнюю беседу с привольными?
– Хе! "Беседу"!.. Вот уж не желал бы я, чтобы кто-нибудь со мною так ещё беседовал!
– А ну-ка, разденься!
– скомандовал я, обернувшись к нему. Реди послушно снял курточку.
– Ну что ж, парень ты не из самых хиленьких, - констатировал я, оглядев его крепкий торс, - так что при большом желании может что-то и получится. Только вот знаешь такую пословицу: "Бесплатно только птички поют"?
– Теперь знаю. Только вот того, что у меня в кошельке позвякивает, - горестно вздохнул паренёк, - не то, что в оплату предложить - показать совестно...
– Разве я что-то говорил о деньгах?
– А что тогда?
– насторожился Реди.
– Вчера ты показал своё искусство с луком управляться, - сказал я, а затем воспроизвёл его же фразу.
– "Вот бы мне б тако же научиться!"
– Не, никак не можно, - он горестно поник головой.
– Это почему же?
– Так ведь как учить-то?.. Меня ж ведь и самого этому никто не учивал, сам всё. Я ведь, когда из лука стреляю, так я его как живого чувствую. И ветер тоже как живой. А стрела, когда летит, так будто бы у неё на острие ещё один мой глаз! Ну как такому другого учить?! Не можно. Это ведь в крови у меня.
– Постой-постой!
– зародилась у меня догадка.
– А кто ж отец твой?
– Отца моего знавали как Красного Лучника из Суродилы. Однако ж в глаза я его ни разу не видел за все свои семнадцать лет: матушка лишь частенько его добрым словом поминала, да люди байки похвальные сказывали.
– Знал я твоего отца. Было дело, жизнь он мне спас, - припомнил я своё первое появление в Суродиле.
– В память о том благородном поступке, пожалуй, возьму его сына в ученики!
– А как это было?
– зажглись глаза у Реди.
– Расскажи о том приключении!
– Не уместно сейчас. Будет время - может быть, и узнаешь. А сейчас - за тренировку! Откладывать незачем.
Прошло ещё немало времени, прежде чем городская стража соизволила открыть ворота. К этому моменту уже подтянулись обозы из ближайших дрогоутов, и довольно длинная очередь из всевозможных повозок нетерпеливо шумела на дороге. Фиглярские фургоны стояли первыми. Кавни, сунув в огромную лапищу рябого стражника въездную пошлину - по шестаку с повозки - торопливо тронул караван по мощёным крупным булыжником улицам Суродилы.