Козыри богов
Шрифт:
Торговались Дини и Кавни, что называется, до потери пульса и, как мне показалось, оба получали несказанное удовольствие от этого процесса. Они то вроде бы приходили к согласию, и уже было поднимали руки для завершающего сделку хлопка, то вдруг снова начинали спорить чуть ли не до площадной ругани. Повозочник вовсю нахваливал свой товар, особенно упирая на то, что в его мастерской заказывает экипажи сам лад-лэд, а сетрик всё выискивал недостатки, пытаясь сбить цену. Сначала мне было интересно наблюдать за ними, но потом это несколько утомило. Я прошёл к верстаку, недалеко от которого на куче стружек, свернувшись калачиком, уже дремал Асур.
На столешнице верстака среди прочих
Бепс быстро понял, чего я от него хочу. Нюхнув оставшиеся икринки, он сморщился, чихнул, потряс головой и направленно пошёл в сторону, где я бы совсем не предполагал ничего найти. Он небрежно выскреб лапой из-под какого-то полена пропавший шарик, почти беззвучно гавкнул и вновь отправился подремать на пригретое место.
Я поднял икринку: точно такая же, как была. Ни трещинки, ни царапинки! Какой-то идеальный природный полимер!
В общей сложности торг продолжался больше часа. В результате Кавни удалось снизить общую стоимость заказа на восемь тимов. К этому времени оба - и продавец, и покупатель - выглядели так, словно только что вышли из парного отделения бани: красные, взмокшие и довольные.
– Я бы хотел заказать ещё кое-что, - обратился я к Дини.
– Только, думаю, для этого понадобится железное дерево. Сможешь достать?
– Всенепременно. Было бы оплачено!
– Тогда давай мне, чем чертить и на чём чертить.
– Чертить?..
– Дини растерянно пожал плечами.
– А что это означает?
– Рисунок хочу сделать. Рисунок той вещи, которая мне требуется. Вы что, без таких вот рисунков работаете?
– Да оно нам без надобности. Всё на глазок делаем, по навыку мастерецкому.
Вот те раз! Как же мне без чертежа объяснить техзадание? И тут мой взгляд упал на отрез холста, который Кавни всё время продолжал держать под мышкой.
– Кавни, почём холст купил?
– спросил я, кивая на материал.
– Этот-то? Три макатима и четвертак с шестаком. Ох, и поторговаться пришлось!
– Продай мне. Даю катим!
– Ну что ж, коль такая надобность... За катим с макатимом уступлю.
– Кавни, Кавни!
– я укоризненно покачал головой.
– Сейчас сам схожу к ткачу, куплю на этот катим в три раза больше!
– Ох, Ланс! Уговорил. Катим, так катим! Да-а... А говорил, что торговаться не умеешь.
Подмастерья Дини быстро натянули холст на раму, и я принесёнными из печки угольками начертил схему шарикоподшипника. Дини, надо отдать ему должное, сразу же оценил "изобретение".
– Это ж вместо того, чтобы тереться об ось,
– восхищался он.
– Эк ты ловко придумал! С этой штукой любой возок много легче пойдёт! Да и смазывать рыбьим салом не так часто надо будет! Послушай-ка, уважаемый, что я тебе сказать хочу, - перешёл он на доверительный полушёпот.
– Давай с тобою соглашение заключим. Сколь тебе этих самых - как их, говоришь?
– подшипников? Сколь тебе этих подшипников надобно? Полторы дюжины? Ну, да, правильно: четыре фургона - по штуке на каждое колесо да два про запас. Так вот, я тебе их смастерю, денег за то не потребую, но взамен ты мне холст этот вот оставишь да пообещаешь, что более о своей придумке никому сказывать не будешь, а будет то моим секретом. По рукам?
– Согласен!
Мы ударили по рукам, и я внёс задаток за фургоны. После этого Дини отправил одного из подмастерьев в лавку за пивом, чтобы отметить сделку небольшим возлиянием. А потому из мастерской мы вышли уже ближе к вечеру не совсем уверенной походкой. Пива мы выпили изрядно, а вот из закуски присутствовали лишь несколько вяленых рыбёшек. Асур поглядывал на меня многозначительно: в городе не поохотишься. Да и мой желудок настойчиво требовал пищи.
– Зайдём в трактир, перекусим?
– предложил я Кавни, вручив ему честно заработанные четыре тима.
– С удовольствием бы, однако ж, недосуг: пора вечернее представление начинать, - заторопился сетрик.
– Зачем?
– удивился я.
– Ты же сегодня заработал столько, что...
– Я-то, положим, заработал, а вот остальные бездельники - ещё нет, - заявил сетрик, не обратив внимания на комичность и двусмысленность произнесённой им фразы.
– Пускай трудятся: дай им спуску - на шею сядут!
– В каком трактире вы остановитесь?
– спросил я.
– В трактире? Ну что ты, такая роскошь не по нам. Прямо в фургонах и ночевать будем, если стражники не прогонят. А прогонят, так куда-нибудь в другое место перегонимся.
– Ладно, вечером я вас найду, а пока заверну в ближайший трактир.
– Возвращайся до третьего вечернего гонга, иначе могут быть неприятности со стражниками.
Ближайшим из трактиров оказался тот самый, в который мы заходили с Асием в прошлый раз. За прошедшие с той поры годы здесь мало что изменилось. Такие же посетители сидели за столами во всех трёх отделениях - отдельно для мужчин, отдельно для женщин, отдельно для бепо. Не те же, но точно такие же девочки маячили у входа в "комнату любви". Точно так же флегматично перебирал монеты за стойкой хозяин - постаревший, обрюзгший и почти совсем облысевший. Но что-то изменилось. Что? Ах, ну да! Прошлый раз вот за этим самым столом, за которым сейчас чинно и неспешно обсуждает свои дела компания мастеровых, посетители азартно резались в "мерабо" - простенькую карточную игру. Надо сказать, без этой компании в заведении стало много тише.
На скрип открываемой мною двери трактирщик нехотя оторвался от своего занятия и поднял голову.
– Добра в дом! Мяса с овощами и пива мне, мослов - моему псу, - сделал я заказ и огляделся в поисках свободного места. У дальней стены за столом, рассчитанном человек на восемь, сидели всего двое. Первый, коренастенький мужичок с короткой шкиперской бородкой и повязанным на шее полосатым чёрно-синим платком, означавшим его принадлежность к торговому флоту, что-то увлечённо рассказывал второму, молоденькому парнишке, который слушал его с приоткрытым ртом. Я подсел на противоположном конце стола. Асур лёг подле, недовольно морщась: запах в помещении стоял уж слишком спёртый для его острого обоняния.