Козыри богов
Шрифт:
Однако же все эти планы будут оставаться прожектами до тех пор, пока я не попаду на базу Иных, в Подземный Город. Как это сделать? Способов два.
Первый - через входной люк. Но для этого надо пробраться в Суонар, что уже само по себе затруднительно: город своим расположением и стараниями Иных Людей превращён в почти неприступную крепость. Затем следует по тоннелю добраться до входного люка. Но расчищен ли тоннель после устроенного нами землетрясения? Возможно, после исчезновения императора работы по ликвидации завала остановились. И, самое главное: сумею ли я открыть вход на станцию, оказавшись перед ним? Как воспримет система безопасности меня-нового и мой "сим-сим"?
Второй
Я последовательно припомнил все свои перемещения по Ланеле с помощью внепространственных порталов. Из ныне действующих и мне известных последний раз соединялся с Подземным Городом один - тот, что находился в пещере Аррутара на хребте Долгая Грива. Однако пещера после бомбардировки её десантным катером инхов основательно завалена огромными кусками породы: каждый - целая скала. Встаёт задача разобрать завал. Для этого надо попасть на Плато Синих Псов, да не одному - одному с такой работой не справиться - а с целой бригадой камнетёсов. А потом, если очистить проход удастся - сидеть и ждать грозы. Но прождать-то её можно ой как долго! Так что для начала надо посетить Урочище Девятирога и вновь заручиться покровительством Рога Воды. Вот этим и займусь в первую очередь!
Дорога очень долго оставалась совершенно безлюдной. В двух местах мне встретились свидетельства произошедших здесь совсем недавно трагедий: обгорелые остовы повозок и уже подразмытые дождём холмики, форма которых и водружённые сверху камни не оставляли сомнений в их происхождении.
Часа через три за очередным поворотом глазам предстали четыре маленьких фургончика, каждый из которых был запряжён одним волом. Повозки раскрашены в красно-зелёный колер, а это означает, что их хозяева - из братства фигляров, бродячих артистов. Когда мы с Асуром подошли поближе, стала ясна причина остановки маленького каравана: небольшая техническая проблемка, у одного из фургонов слетело колесо. Несколько мужчин суетились вокруг, пытаясь при помощи вырубленных в лесу жердей приподнять задок повозки и насадить колесо обратно на своё место. Однако получалось это у них из рук вон плохо. Пока мы до них дошли, я дважды стал свидетелем того, как повозка срывалась с их приспособлений и с шумом ударялась о землю, громким треском свидетельствуя о том, что вскоре уже готова рассыпаться.
– Ты и ты, - ткнул я пальцем в двоих мужчин, показавшихся мне несколько послабее, - держите колесо, будете насаживать. Остальные - взялись за телегу и по команде поднимаем. Да уберите вы эти палки, ещё покалечите друг друга!
По моей команде "и-и взяли!" мы рванули угол фургончика вверх. Повозка оказалась много легче, чем думалось, глядя, как они кажилятся: я вполне мог бы поднять её и в одиночку. Колесо быстро насадили. Один из фигляров принялся заколачивать фиксирующий шкворень.
– Надёжнее крепи!
– строго приказал ему высокий и очень массивный мужчина с пышной шапкой курчавых и почти совершенно седых волос. Его густые усы седина затронула чуть поменьше.
– И все остальные колёса проверь. Не приведи Тот либо Другой, снова какое слетит - устрою тебе праздник Великого Хлыста!
– Да помогут тебе Оба, как ты помогаешь тем, кто в этом нуждается, добрый путник, - повернулся он ко мне. Его голубые, глубоко посаженные глаза изучали мою внешность с неприкрытым интересом.- Платить за услугу нам тебе нечем, но если
– Благодарю, - кивнул я в знак признательности.
– В такую погоду пешие прогулки доставляют мало удовольствия.
– Тогда садись в передний фургон, на козлы, рядом со мной, - указал он рукой.
Фиглярские повозки поделены поперечной перегородкой на две неравные части. Передняя, меньшая, служит одновременно и козлами, и второй комнатушкой- стоит лишь опустить заменяющий четвёртую стенку полог из плотной дерюжной ткани. Впрочем, для двух человек и одного пса места там оказалось вполне достаточно. Мы с Асуром, хоть и с минимальным комфортом, но всё же довольно удобно разместились позади возницы. А следом за нами в повозку влез и он сам. По-собачьи помотал головой, стряхивая дождевую воду со своей седой гривы, поудобнее уселся, зычно гикнул на вола, и фургон тронулся.
– Зовут меня Кавни, - представился он.
– Я - сетрик, старший в этой шайке бездельников и тунеядцев.
– Откуда ты родом, сетрик Кавни?
– спросил я, памятуя, что к имени на Ланеле принято добавлять место рождения.
– Откуда? Да ниоткуда,- он равнодушно пожал плечами.
– Вот этот скрипучий фургон намно-ого старше меня. Это и мой дом, и моя родина, а также родина моего отца. Глупо представляться "Кавни из фургона". Ты не находишь, э-э-э... господин?
Последняя фраза - явный намёк на то, что и мне не плохо бы представиться.
– Зови меня Лансом, - сказал я.
После этих слов наступило долгое молчание.
– Как-то странно ты это высказал, - наконец задумчиво произнёс Кавни.
– Словно в другом месте тебя прозывают иначе...
– Возможно, так оно и есть.
И вновь повисло молчание, нарушаемое только скрипом колёс, шумом дождя по крыше фургона да шлёпаньем копыт по грязи.
– Смутные нынче времена, - через некоторое время осторожно произнёс сетрик.- Очень смутные. Великое множество людей остались и без крова, и без подданства... Не все они, конечно, в привольные подались. Да только уж слишком часто в последние годы стали на дорогах пошаливать. Нас-то обычно не трогают: что взять с нищих фигляров! Не добыча мы для лихих людей. А всё равно боязно.
– Меня не бойся, я не из привольных, - попытался я рассеять его опасения.
– Чего ж тогда имя своё скрываешь?
– Не скрываю. Тут другое. Не знаю я своего имени...
– Это как так?
– удивлённо вскинул брови Кавни.
– Да так вот... Помню, шла война. Я сражался. И вдруг- провал, полнейшая темнота...- Я старался не врать, просто недоговаривал.- С тех пор я не знаю, как меня зовут.
– Ах, вон оно что!
– вроде бы успокоился Кавни.
– Я и то, на тебя глядючи, прикидываю: кем тебе и быть-то при такой силушке, как не воином! Да-а... Война, война... Видать, крепко тебя приложило, если имячко-то запамятовал! Сказывали мне про такие случаи... А нынче кому служишь?
– Никому.
– А куда путь держишь?
– Куда дорога ведёт...
– пожал я плечами.
– Вот и мы туда же...
– философски вздохнул сетрик.
Мы вновь замолчали. Раскисшая дорога навевала скуку и дрёму.
– Расскажи мне о своём коллективе, - попросил я.
– О чём, о чём?
– не понял он.
– Ну, про "шайку бездельников и тунеядцев", в которой ты за старшего.
– Это пожалуйста, это всегда с превеликим удовольствием. Начну, пожалуй, с самого себя. Раньше, покуда попроворнее да постройнее был, умел ходить по канату да на нём же ещё и ловкоручеством занимался.