Козыри богов
Шрифт:
– Так бы сразу и сказал,- пожал плечами тот и стал закатывать рукава.- Я бы и не стал люли-ляли разводить. Сейчас сделаем из него... гумано.
– Отставить! По возвращении проведу вам лекцию на тему "Гуманизм и его практическое применение". С обязательной явкой всего личного состава гвардии! Кстати, о гуманности: как ты считаешь,- вновь обратился я к технику,- Иные Люди были гуманными?
– Да, Светлый лад-лэд. Я думаю, что да. Иные Люди были в высшей степени гуманными существами.
– Тогда зачем им такой прибор, как омолодитель? Разве может быть
– Я думал над этим, Светлый лад-лэд.
– И к какому выводу пришёл?
– К примеру, взять тот же нож...- задумчиво произнёс техник.- Им можно убить. Аможно вырезать прекрасную статуэтку. Нож сам по себе не содержит ни добра, ни зла. Добро или зло несёт тот, чья рука этот нож сжимает. Так же и этот прибор. Для императора он - омолодитель. Для того, кто хочет нести добро, у него иное название.
– Вот как? Интересно. И какое же?
– Не знаю, как его называли Иные Люди. Я его назвал "соболезнователь". По всему получается, что действовал он так. Некто, владеющий специальными для того знаниями, целитель, ложился вот сюда. А другой человек, страдающий недугом,- сюда. Прибор позволял целителю ощутить болезнь и направить часть своей энергии к страдающему органу недужного для его излечения. Однако, если не ограничивать переход жизненной энергии, то в этом случае... В этом случае соболезнователь превращается в омолодитель: один умирает от истощения, второй получает огромный прилив жизненных сил.
– Ясно. Какие ещё устройства есть в Подземном Городе?
– Разные, Светлый лад-лэд. Только вот назначение остальных, насколько я знаю, до сих пор неизвестно. Никто не знает языка Иных Людей и их письменности, а действия наугад редко приводят к какому-то значимому результату.
– Светлый лад лэд!
– вклинился в разговор Петя.- Ежели мы будем в каждой отштурмованной комнате разговоры разговаривать, то ужин по распорядку уже не получится.
– Резонно,- согласился я.- Поставь возле этой комнаты караул: здесь пока будем содержать пленных. А сам - на исходную позицию! Следующей штурмуем комнату напротив.
Освобождение всех последующих комнат разнообразием не отличалось: в каждую по внутреннему коммуникационному каналу посылался голографический Петя-парламентёр и после переговоров, самый долгий из которых продолжался четверть часа, гарнизон комнаты сдавался "на милость Светлости". К исходу дня (или, по-суонарскому, к исходу ночи), когда мы освобождали тринадцатую, последнюю, я уже устал, как от рутинной монотонной работы. Всего мы взяли в плен тринадцать Неутомимых и пятнадцать техников. Поведение пленных меня чуть ли не умилило: оказавшись в нашей импровизированной ка-пе-зе и чуть оправившись от стресса, они тут же присоединялись к одному из "кружков по интересам", увлечённых той или иной азартной игрой настолько, что, когда я приказал всех построить, даже раздался лёгкий недовольный ропоток, тут же пресечённый громким рыком начальника гвардии.
– Сейчас мы отпустим
Неутомимые, разобрав автоматы из аккуратно составленных пирамид, потянулись к выходу из комнаты. Только лишь Пятьсот Девятнадцатый задержался, о чём-то негромко переговариваясь с Петей. Тот покивал и направился ко мне.
– Тут вот какое дело,- сказал он.- Пятьсот Девятнадцатый и ещё трое с ним... Не хотят они возвращаться. Просятся к нам. Уж больно ты им по душе пришёлся.
– А как же присяга? Клятву на верность императору давали?
– Так ведь нет у императора врагов. Не было, я хотел сказать. И клятва вроде бы как не нужна была. Присягу принято лишь лад-лэдам давать.
"А и вправду,- подумалось мне,- что есть присяга, как не повод законно покарать того, кто не будет послушен? А императору закон не писан, он сам себе закон!"
– Устали мужики всю жизнь под палкой-то жить,- продолжал меж тем Петя.- Ятут им порассказал немножко, как мы в Одессе живём, вот они и...
– Когда ты успел? Ты же всё время переговоры вёл.
– Не всё. Пока ты технику на следующую комнату настраивал, мы тут немножко лясы поточили. Так как?
– Выходит, ты им всё разболтал про Одессу?
– Не-е! Про Одессу - ни слова. Так, туманными намёками. Есть-де одно такое ладство, где я при тебе начальником гвардии...
– Поручиться за них можешь?
– Как за себя! С деревянных мечей вместе!
– Что за деревянные мечи?
– Нас в один день в Суонар доставили, в детскую казарму. Почитай, всю жизнь на одних нарах провели.
– Хорошо. Под твою ответственность.
– И ещё одна просьба есть, Светлый,- Петя немного замялся.- Остальных-то вот... тоже жалко! Накажут их. Ох, и накажут!
– Ты что, предлагаешь всех забрать?
– Нет, за всех я не поручусь. Да не все и захотят. Но вот сделать так, что они вроде бы как не сдавались, а вроде бы как достойно отступили...
– У тебя есть мысль, как это сделать?
– Есть. Такая: выдаём им по несколько патронов, и они отступают, вроде бы как от нас отстреливаясь. Те, что за воротами Города, увидят: тяжёлый бой, даже с потерями - четырёх-то недосчитаются! А?
– А если кого-нибудь случайно поранят?
– Командир!
– укоризненно покачал головой Петя.- Вспомни, сколько раз сегодня по мне стреляли!
Только тут я понял, что предлагает Петя: имитировать бой Неутомимых с нашим отрядом, присутствующим в виртуальном виде. Идею вцелом я одобрил, но несколько модифицировал.
Камера внешнего обзора позволяла видеть прибывшее по тревоге подкрепление. Около полусотни Неутомимых напряжённо ожидали развития событий в длинном тоннеле перед входными дверями Подземного Города - вполне достаточное количество свидетелей грядущего героического сражения. По каналу коммуникации я следил, как Петя прохаживался перед строем бывших пленных и выдавал им версию произошедшего за последние часы.