Козырная дама

Соловьева Татьяна

— Зоя Иннокентьевна! Какими судьбами! Проходите, проходите! Рад вас видеть! Прошу садиться!

— Владислав, вы несколько изменились… — удивленно промолвила Зоя Иннокентьевна, усаживаясь на предложенный стул. — Этот цвет волос опять моден? — невинно спросила она.

— Насколько мне помнится, он никогда не выходил из моды. А что, — Локотунин обеспокоился, — мне не к лицу?

— Почему же, к лицу… — Зоя Иннокентьевна постаралась, чтобы в ее голосе прозвучало как можно меньше сомнения, но, кажется, это не очень удалось, потому что лицо бывшего ученика сделалось строгим и он переменил тему.

— Что

же привело вас к нам?

— Мой племянник, — начала Зоя Иннокентьевна и, видимо посчитав, что так прозвучит весомее, уточнила: — единственный племянник, попал в беду. Он устроился работать охранником склада в одну контору. Склад вскоре ограбили, а Игоря — так зовут моего племянника — обвинили в том, что по его вине понесены убытки. Ему предложили выплатить какие-то астрономические суммы или покрыть ущерб, отдав квартиру — у Игоря после смерти матери, моей сестры, осталась большая квартира в центре города.

— Может, это предусматривалось трудовым соглашением, которое заключалось при приеме на работу?

— Нет, ничего подобного не предусматривалось. Тут действовали какие-то мошенники. Некий Эдуард Андреевич Фогель и еще один — Саша, фамилии пока не знаю. По описанию Игоря, это молодой человек, лет тридцати пяти, с характерной, запоминающейся внешностью. У него огромные уши, одно из которых похоже на высохший капустный лист.

— Действительно, яркая примета, — согласился Локотунин. — Фамилии этого, с ушами, вы не знаете?

— Не знаю.

— И племянник тоже не знает?

— Нет.

— Зоя Иннокентьевна, а почему вы пришли именно ко мне?

— Думаю, надо пропечатать эту историю в газете. Жулики должны знать, что так просто им это с рук не сойдет.

— Не сойдет! — подтвердил и Локотунин. — А в милицию обращались?

— Конечно. Там уже и дело завели.

— Это очень хорошо! — обрадовался такому повороту событий Локотунин. — Что же касается публикации в нашей газете… Я десять лет работаю в редакции и кое в чем разбираюсь. Мне кажется, не стоит торопиться, не стоит…

— Почему?

— Признаюсь честно, Зоя Иннокентьевна, статьей ничего не изменишь, не добьешься, а напортить можно. Это может вспугнуть злодеев, заставит их действовать торопливее, форсировать события, так сказать. Для вашего племянника это опасно, как бы с ним не произошло ничего плохого…

— С Игорем ничего не случится, — ответила Зоя Иннокентьевна, правда, не очень уверенно.

— Как знать, как знать! Сейчас жестокое время. Вы не боитесь, что в тот же вечер, когда в газете появится публикация, к нему придут эти самые жулики и накажут его?

— Не придут! Он не живет сейчас дома. Он у… — Зоя Иннокентьевна осеклась, будто почувствовав предупреждающий взгляд другого своего ученика — Поспелова, советовавшего не отвечать на такие вопросы, если они у кого-либо возникнут. — Игорь в надежном месте.

— Думаете, не найдут? Вычислить, где он прячется, несложно. Раз его нет дома, значит, у родственников.

— У него нет других родственников, кроме меня.

— Вы так и не сказали, где он? — Локотунин проявлял непонятную настойчивость, и Зоя Иннокентьевна насторожилась, — кажется, она сболтнула лишнее.

— Вернее, в этом городе нет родственников, — уточнила она, стараясь исправить собственную

ошибку. — Вся наша родня живет в другом городе. Значит, вы считаете, что предавать гласности эту историю нельзя?

— Я не сказал, что нельзя, я сказал — преждевременно. Пусть сначала разберется милиция.

Слушая Локотунина, Зоя Иннокентьевна рассеянно скользнула взглядом по стене за его спиной. Там, где раньше висел обязательный портрет Ленина или Карла Маркса, красовалась большая цветная фотография. Рамки не было, фото было наклеено на толстый лист фанеры. И хотя сомнений, кто изображен на фотографии, у Зои Иннокентьевны не возникло, она все же прочитала надпись, сделанную фломастером в правом углу, — Владислав Локотунин.

Справившись с нахлынувшими чувствами, Зоя Иннокентьевна спросила:

— В вашей газете вообще не пишут о квартирных аферах?

— Почему же… Поднимаем эту тему…

— А можно почитать?

— Почему же нельзя? Только придется подождать минуточку, сейчас я распоряжусь принести подшивку. — Локотунин нажал кнопку селекторной связи с приемной, а когда секретарша отозвалась, выдал необходимое распоряжение.

Зоя Иннокентьевна листала подшивку «Вечерки», пробегала взглядами заголовки, отметив про себя, что во многих из них так или иначе присутствуют слова «сенсация» и «сенсационный». В газете было немало публикаций, которые привлекли ее внимание, захотелось прочитать, но это заняло бы много времени, поэтому Зоя Иннокентьевна с сожалением пролистывала их. Внимательно читала только статьи о квартирных аферах, из которых узнала много нового и полезного.

Например, о механике квартирных преступлений.

Оказывается, каждой незаконной сделке предшествовала кропотливая работа по сбору информации о потенциальных жертвах, для чего аферисты заводили связи в жилищно-эксплуатационных конторах и паспортных столах. В качестве будущих жертв выбирались в основном одинокие люди, пьющие, наркоманы, инвалиды, психически неуравновешенные.

В одном случае рассказывалось о том, что к жителю улицы Осенней однажды заявились двое молодых людей, один из которых был в милицейской форме. Они представились сотрудниками правоохранительных органов и попросили мужчину проехать с ними в отделение милиции для дачи свидетельских показаний. Вместо этого привезли на какую-то частную квартиру, где несколько дней кряду уговаривали обменять свое жилье на равноценное в одном из поселков области. Уговоры не действовали, и в ход пошли угрозы и избиения. Наконец бедняга не выдержал и согласился со всем, что ему предлагали, подписал необходимые бумаги, после чего его отпустили. Он тут же обратился в дежурную часть милиции, откуда информация утекла в газету.

Спустя несколько номеров «Вечерка» снова вернулась к этому происшествию. На этот раз сообщалось, что делом теперь занимается следственная группа прокуратуры, которую возглавляет Геннадий Казанцев, поскольку потерпевший был убит очень жестоким способом. После заявления в милицию он скрывался у своего приятеля, но его нашли, приковали наручниками к батарее центрального отопления, а батарею разбили. В хлынувшем кипятке он и сварился.

История эта потрясла Зою Иннокентьевну. Какое-то время она не могла проронить ни слова, а с трудом успокоившись, спросила: