Крабат: Легенды старой мельницы
Шрифт:
– Война! – хмыкнул лейтенант. – Лучше войны для солдата нет ничего на свете. Коли в груди бьется мужественное сердце да подвалит маленько удачи, слава тебя найдет! Захватишь трофеи, заработаешь орден, станешь капралом или даже вахмистром!
– А если дослужишься до офицера, – подхватил капрал, – можешь стать и генералом. Плюньте мне в глаза, если это не чистая правда!
– Да что там долго разговаривать! – гнул свою линию лейтенант. – Вы ведь смелые ребята! Подавайтесь в наш полк! Беру вас рекрутами. Ну как, по рукам?
– По рукам! – Тонда пожал протянутую руку. Михал, Мертен и все остальные сделали то же самое.
Лейтенант сиял как медный таз, капрал, хоть и не твердо держался на ногах, попытался проверить их челюсти.
– Надо взглянуть, черт подери, все ли у них на месте! Солдату нужны крепкие зубы, особенно передние. А то он не сможет в бою обкусить патрон и выстрелить во врага его сиятельства курфюрста, как того требует присяга.
Все у всех было на месте, лишь Андруш вызывал у него сомнения. Капрал надавил большим пальцем на передние зубы Андруша, и – крах-крах! – два зуба сломались.
– Черт бы тебя подрал! Нет, вы только посмотрите! Собрался в солдаты со своей старушечьей челюстью! А ну, поди прочь, а то я за себя не ручаюсь!
– С вашего позволения, верните мне зубы! – приветливо сказал Андруш.
– Ха-ха-ха! – закатился капрал. – Он приколет их к шляпе!
– К шляпе? – переспросил Андруш, будто плохо расслышал. – Нет, нет! Не к шляпе!
Он взял зубы и воткнул их на прежнее место.
– Теперь они будут покрепче! Хотите убедиться, господин капрал?
Подмастерья ухмылялись, капрал едва сдерживал гнев. Лейтенант, мечтавший о деньгах и дороживший каждой головой, не очень-то спешил расставаться с Андрушем.
– А ну-ка, проверь!
Капрал нехотя последовал приказу. Странно! Как ни старался он вырвать зубы, те не поддавались. Тогда он попытался их выломать с помощью мундштука.
– Что-то здесь не чисто! Так не бывает! Ну, да не мне решать, может ли этот рябой стать солдатом. Это уж, господин лейтенант, ваше дело!..
Лейтенант, задумавшись, скреб в затылке. Хоть он и выпил порядком, ему это тоже казалось чудным.
– Оставим до утра. Утро вечера мудренее. Перед выступлением проверим еще раз. А теперь спать!
– Пожалуйте! – откликнулся Тонда. – Для вас, ваша милость, приготовлена постель Мастера, а для господина капрала – место в гостиной. Только вот куда деть господ ефрейторов и барабанщика?
– Не стоит беспокоиться! – пробормотал капрал. – Они могут выспаться на сеновале. Для них и это роскошь.
Наутро лейтенант проснулся за домом в ящике со свеклой. Капрал очнулся в свином корыте. Оба отчаянно чертыхались. Все двенадцать подмастерьев удивлялись с самым невинным видом. Как же так? Как могло такое случиться? Ночью ведь обоих господ доставили прямо в постель. Как же они сюда попали? Может, они лунатики? А может, пиво тому виной? Еще повезло, что, блуждая по мельнице, они не набили синяков да шишек! Да, не зря говорят – у детей, дураков и пьяниц свой ангел-хранитель!
– Заткнитесь! – взревел капрал. – Проваливайте и готовьтесь к маршу! А ты, рябой, подставляй зубы!
Зубы Андруша выдержали натиск. Лейтенант уверился, что парень годен.
После завтрака вербовщики с рекрутами двинулись в путь. Маршировали в направлении Каменца, к биваку полка. Впереди лейтенант в сопровождении барабанщика, далее подмастерья, строем, по росту, за ними два ефрейтора. Замыкал колонну капрал.
Подмастерья топали в самом веселом расположении духа. Остальным было не до веселья. Чем дольше они шагали, тем бледнее становились, тем чаще по одному исчезали в кустах. Крабат, шедший со Сташко позади, услышал, как один из ефрейторов сказал:
– Господи, мне так плохо, будто я проглотил десять литров клейстера.
Крабат подмигнул Сташко:
– Так бывает, когда опилки примешь за лапшу, а махорку за укроп!
В полдень лейтенант приказал остановиться на опушке березняка.
– До Каменца четверть мили. Кому в кусты – давай! Это последняя возможность. Капрал!
– Да, ваша милость!
– Проверь-ка их вещи и проследи, чтоб не вылезали из строя. При входе в город чтоб держали шаг! Под барабанный бой!
После короткого привала отряд двинулся в путь, на этот раз под барабанный бой и пение трубы.
Трубы?
Андруш поднес правую руку к губам, сложил трубочкой и, раздувая щеки, дул изо всех сил. Он играл, как бог... марш шведских гренадеров. Вряд ли во всей шведской армии можно было б найти такого трубача!
Рекрутам марш был явно по душе. Они тут же подхватили мелодию. Тонда, Сташко и Крабат изображали тромбоны, Михал, Мертен и Ханцо – рожки, остальные разделились на большие и малые трубы. Хотя все они, как и Андруш, играли лишь губами, казалось, что марширует настоящий королевский шведский полковой оркестр.
«Прекратить!» – хотел заорать лейтенант.
«Прекратить, прекратить, прекратить!» – силился гаркнуть капрал.
Но... ни тот, ни другой не произнес ни звука. Не смогли они и, как было попытались, пустить в ход палки. Пришлось им оставаться на своих местах и маршировать со всей честной компанией: один – впереди, другой – сзади с проклятьями, застрявшими в глотке.
Вот так, под барабанный бой и звонкое пение труб, отряд вошел в Каменец, на потеху всем встречным солдатам и горожанам. С криком «Ур-ра!» мальчишки бросились маршировать следом, в домах открывались окна, девушки махали платочками, посылали воздушные поцелуи.
Под громкую музыку отряд несколько раз обошел городскую площадь и выстроился перед ратушей. Площадь быстро заполнилась зеваками.
Звуки ненавистного шведского марша подняли по тревоге полковника, командира пехотного полка Его милости светлейшего курфюрста Саксонского, господина Фюрхтегота Эдлера фон Бич-Полей-Пумперштрофа.
Старый вояка, слегка отяжелевший за долгие годы службы, вышел на площадь с тремя штабными офицерами и ватагой адъютантов. Дурацкий спектакль привел его в бешенство, и он раскрыл было рот, чтобы осыпать проклятиями незадачливых музыкантов, но... слова застряли у него в горле.