Краденое счастье
Шрифт:
– А вы – это кто?
– Мы? – Люба на секунду задумалась. – Мы – это абсолютно счастливые и свободные люди. Нас тут… ой, сколько же?.. человек двадцать или тридцать!
– Тридцать абсолютно счастливых людей?! – восхитились на радио. – Может, вы поделитесь своим счастьем с нашими слушателями?
– Конечно, – согласилась Люба. – Нам счастья не жалко.
– Тогда приходите в студию, – пригласила ведущая.
– В студию?! – завопила Люба. – Уже идем! Через час они были в студии радио «Сити FM»
в районе проспекта Мира.
– Ы-ы-ы! – поприветствовала слушателей глухонемая Анжела.
– Кристина веселая, потому что Кристина сейчас котлету ела! – поделилась в микрофон счастьем Кристина-даун.
– Я самая счастливая, потому что мама любит меня и в роддоме оставила по ошибке!
– Во чума! – восторженно сказала звукооператору ведущая. – Слушай, это надо записать и завтра еще раз в эфир пустить.
– А я спою собственную песню, – предложила Люба. – О любви.
Утром компания прибыла в райотдел милиции.
– Куда же нам идти? – прошептала Люба, изучая перечень кабинетов.
«В первую голову к начальству иди», – подсказала коляска.
– Верно, – согласилась Люба. И обернулась к друзьям: – Ребята, идем на второй этаж.
– Не понял? – сказал начальник паспортного стола райотдела милиции Павел Квас.
– Видите ли, – принялась объяснять Люба. – У нас нет денег, чтоб в обход закона зарегистрироваться в Москве, по месту пребывания, поэтому мы очень просим зарегистрировать нас бесплатно. Вы уж извините, что мы с пустыми карманами к вам пришли, но сами видите, в каком мы положении.
– В самом деле, Павел Иваныч, кто только не лезет в Москву со своими погаными криминальными деньгами, – с жаром высказалась секретарша. – И прямым ходом – в милицию. Думают, мы тут за деньги мать родную продадим. Да за кого они нас принимают?! А тут люди честь по чести пришли, с уважением…
– Сам вижу, – пробурчал Квас. И внимательно посмотрел на Любу. – Выговор у тебя… Ты откуда?
Люба назвала свой городок.
– Да ты что?! – завопил начальник. – И я – оттуда!
Он поглядел на Любину коляску.
– Как в Москве оказалась?
– Вообще, приехала в шоу-бизнес поступать, я ведь певица. А сейчас – пришла с друзьями регистрацию получить. Временную. По месту пребывания. Можно это?
– Для землячки – никаких проблем! Паспорта есть?
– Не у всех, – покачала головой Люба.
– Томочка, набери начальника приемника-распределителя и попроси от моего имени оформить задним числом размещение и выяснение личностей. Пусть подошлет кого-нибудь с бланками справок, а мы тут со слов инвалидов впишем их данные.
– Фотографии нужны, – подсказала секретарь.
– Скажи Кудрявцеву, а ребята сейчас к нему подойдут по очереди. И пускай он их в порядке поощрения цифровой камерой щелкнет, а снимки срочненько в паспортно-визовую по Сети перекинет.
– Будет сделано, Павел Иванович, – кивнула секретарша. И погладила по голове Кристину-дауна, протянувшую за чаем третью пустую чашку.
Фотограф Андрей Кудрявцев оказался не просто фотографом, а художником. Увидев, кого предстоит фотографировать на документы, Кудрявцев сразу понял, что может осуществить съемку редкой глубины и концепции. А подтексты! Ё-моё, какие подтексты! Кудрявцев решил: съемка должна быть черно-белой, и снимать героев нужно на фоне ростомера, с номером на груди, так, как фотографируют задержанных. «Разыскивается опасный преступник» – это название для серии фотографий сразу пришло в голову Кудрявцеву. Опасные преступники! Они воруют у здоровых граждан нажитое нелегким трудом спокойствие. Живет себе честный здоровый человек, проезд в метро оплачивает, и вдруг навстречу ему нагло выруливает колясочник и лишает покоя.
К обеду, а ни один сотрудник милиции не ушел обедать, пока все инвалиды не были снабжены справками и паспортами, фотограф сделал последний снимок – Любы.
– Попробуй мысленно обратиться к тому, кого ты любишь, – предложил Андрей. – Не торопись…
Люба подъехала под нарисованный на стене ростомер, развернулась и, подавшись вперед, стала вглядываться в камеру, словно через объектив могла рассмотреть Николая.
«Коленька, любимый мой, где ты? Без тебя мои дни на исходе. Мысль, что я могу тебя не увидеть, невыносима. Как долго еще жить… Я не хочу так долго, если тебя не будет рядом. Найди меня скорее, пока я не устала писать песни!»
– Замечательно, – похвалил фотограф.
– Люба, по какому адресу вас регистрировать? – спросил Павел Иванович, когда она вернулась к кабинету, возле которого толпились радостные инвалиды с новехонькими паспортами.
– По адресу? – Люба растерялась. – А без адреса нельзя?
– Да ты что! – развел руками Павел Иванович. – Вы где проживали все?
– Вчера?
– Ну да.
– У Русины Вишняковой они проживали, – сообщил проходивший мимо милиционер.
– Ах вон оно что! – почему-то обрадовался Павел Иванович.
– В двух приватизированных на ее имя квартирах, – продолжил милиционер.
– Тогда никаких проблем, – расцвел Павел Иванович. – В приватизированную квартиру можно регистрировать любое количество граждан, независимо от метража. Конечно, с согласия собственника. Но я уверен (Павел Иванович подмигнул Любе), мама Русина согласна. Тома, пусть всех впишут по одному адресу.
А гражданке Вишняковой (Квас снова подмигнул Любе) мы ничего сообщать не будем, чтоб не переживала лишний раз. У нее там и так с наркотиками геморрой. Ну что, Люба, будем прощаться?
На улице возле отделения Люба строго сказала друзьям:
– Я же говорила: когда прописываешься, не нарушая закон, за это в милиции денег не берут. А вы не верили!
Один за другим инвалиды разошлись, остались семь-восемь человек.
– Знаю дом под снос, – таинственно поделился горбун Федя. – Как говорится, тихий центр, инфраструктура в шаговой доступности, рядом с метро, окна во двор. Айда туда!
– Айда, – согласилась Люба и крепко взяла за руку маленького Васю – цыганенка, любившего пугать прохожих патологией своих кистей: четыре пальца у Васи были сросшимися, с одним большим ногтем.