Краденое счастье
Шрифт:
…Когда из ободьев колес вырвались снопы серебристо-малиновых искр, коляска обезумела:
«О-ой! Горю!»
Люба сделала стремительный круг, так что искры образовали вокруг Ярослава сияющую орбиту, и, не помня себя, умчалась с площадки.
Зал разразился криками.
Сердце Любы ломилось в грудь, как буйно-помешанный в дверь одиночной камеры, коляска стонала и охала, ругалась на огнеопасность номера. Из темноты вынырнул Костик:
– Приказано еще фейерверк к колесам приделать. «Фортуны» больше нет, «День Победы» принес.
– Я еще раз выступать буду? – еле справляясь с дыханием, заволновалась Люба.
– Дорогие друзья! – неслось из зала. – Только у нас: Вампир и Любовь! С первыми лучами солнца он исчезнет! Поэтому не уходите до утра!
Под утро к Любе подошел только что окончивший свою программу Николай Носков.
– Говорят, мы земляки?
– Да, – зарделась Люба. – Вы ведь из Череповца? А я тоже из Вологодской области. Мне ваша песня про весну-паранойю очень нравится.
– Спасибо. А у тебя номер классный. Значит, будем дружить, в Москве вологодских много. Даже землячество есть. До встречи!
Люба, ошалевшая от всего, что произошло с ней за этот длинный день, поехала к дверям.
– У тебя какой сотовый? – спросил на выходе из клуба Ярослав.
– Никакого, – беззаботно соврала Люба.
– Надо купить срочно.
Люба замешкалась и отвела взгляд.
– Давай куплю, деньги отдашь, когда сможешь.
– С мобилой я сам разберусь, – оборвал Ярослава Николай. И кивнул Любе: садись в машину.
Джип вывернул на Ленинградский проспект. На фоне прохладного утреннего неба, освещенная первыми лучами солнца, висела растяжка: «Голден пэлас: Вампир и Любовь».
– Ой, – удивленно сказала Люба. – Это я, что ли, уже вишу?
– Оперативно! – похвалил Николай. – Сейчас заедем в салон связи, где-то тут был круглосуточный, подключим тебе сотовый. Какие планы на сегодня? С кем увидеться нужно?
– К Сталине Ильясовне на урок съезжу, – принялась перечислять Люба. – На Красную площадь с Васей схожу, в Кремль. Вася там ни разу не был.
Николай подобрался.
– А почему ты спрашиваешь? – заинтересовалась Люба.
– Я со студией звукозаписи договорился, – небрежно бросил Николай. – Насчет твоего диска.
– Правда?! – Люба сияла. – Коля, ты не шутишь?
– А что, Коля когда-нибудь шутил?
Джип остановился возле круглосуточного салона связи.
Через несколько минут Николай вновь сел в машину и бросил Любе на колени белый iPhone.
Люба взяла телефон дрожащей рукой.
– Браузер «Сафари», сенсорный дисплей, – небрежно бросил Николай.
Люба пискнула.
– Коленька, это мне? Он же дорогой! Целое состояние, наверное?
– Двадцать тысяч. Да какая разница! Горло Любы сжалось. Она молчала, боясь разрыдаться от счастья.
– Ребята!! – закричала Люба, заехав по настланным доскам в подъезд своего дома. – Ребята, просыпайтесь!!
Сонные Кристина, Анжела, Паша, Роман выползли в коридор и уставились на Любу.
На шее у нее болтался сотовый телефон, на коленях стояли пакеты, набитые продуктами из супермаркета, а на ногах красовались кроссовки с серебряными шнурками.
– Ух ты! – показала на Любу пальцами глухонемая Анжела.
– Ребята, срочно начинаем готовить номер для песни, придумывать клип, репетировать подтанцовку, – переезжая из коридора в кухню, – сказала Люба. – Я сегодня еду в студию звукозаписи!
Инвалиды загалдели.
– У кого какие предложения?! – кричала Люба, выкладывая продукты на стол.
– Я вприсядку маленько плясать умею, – смущенно сказал безрукий Паша. – Батька в детстве научил, когда жив еще был.
– Здорово! – восхитилась Люба. – Оттачивай мастерство!
Паша сказал «эхма!» и пошел вприсядку.
– Вася где? – шумела Люба.
На кухню вышел заспанный Вася.
– Василек, мой ноги быстренько! После обеда на Красную площадь пойдем, надо тебя окультуривать срочно. Того и гляди шоу-звездой станешь! Анжела! – ликовала Люба. – Анжелочка! Мы все вместе будем выступать! Мы всем докажем, что инвалиды – тоже творческие люди!
– Ы-ы, – мычала Анжела.
– А Кристина? – разволновалась Кристина-даун.
– Ты будешь стоять на сцене в голубом серебристом платье, – фонтанировала Люба. – Туфли на высоком каблуке! Будешь мне подпевать.
Кристина хохотала как безумная.
Безрукий Паша на секунду прервал пляску вприсядку, перевел дух и вновь пустился выкидывать ноги.
Люба достала из кармана визитку Сталины Ильясовны и стала важно нажимать кнопки сотового.
– Сталина Ильясовна, это я, Любовь! – принялась кричать Люба. – Я вас не разбудила?
– Нет, – хриплым со сна голосом пошутила Сталина Ильясовна. – Откуда звонишь?
– Из дома.
– Что у тебя за шум?
– Паша пляшет! – стараясь перекричать топот, пояснила Люба.
– Понятно. Ты приедешь на урок?
– Вот это я и хотела спросить. Можно прямо сейчас? Потому что у меня сегодня столько дел! Вы не представляете, что ночью было! – тараторила Люба. – Я в клубе с триумфом выступила! Приеду, расскажу.
Минут через сорок Люба подъехала к знакомому дому, поприветствовала консьержа и вручила ему упаковку пива. Консьерж замахал руками: да ты что?
– Берите-берите, – сказала Люба. – Я сегодня ночью в клубе кучу денег заработала. Сто пятьдесят долларов за ночь. Правда, уже сто только осталось.
– Ты небось не здешняя?
– Да, издалека.
– То-то тебе полторы сотни долларов миллионом показались. Вот что, дочка, за пиво спасибо, но не надо. Плохие это деньги.
– Деньги как деньги, не хуже других, – слегка обиделась Люба.
– Не дело это, дочка, мужикам свою красоту продавать.
– А я считаю, лучше так работать, чем попрошайничать да у государства просить, – запальчиво произнесла Люба.