Крадущийся кот
Шрифт:
Она крутилась перед зеркалом, меняя позы, крутя бедрами, выдвигая вперед то правое, то левое колено, изучая каждое свое движение с невероятно сосредоточенным видом.
— Разрешите узнать ваше сценическое имя, — с некоторой опаской спросила Темпл.
Женщина кинула взгляд на ее блокнот:
— Что вы там пишете?
— Просто записываю кое-что для себя. Заметки. Я занимаюсь пиаром конкурса, но мне пришлось включиться позже…
— А, так вы замещаете этого козла Бьюкенена?
— Точно.
— Ну, что ж, — пожав плечами, женщина вернулась к своему изображению
— Сука с Базукой, — бросила амазонка через плечо — фраза прозвучала, точно удар хлыста.
— Простите? — Темпл невольно отшатнулась, не совсем понимая, чем заслужила такое отношение.
Серьезное бледное лицо, обрамленное тусклыми черными прядями, повернулось к ней от зеркала.
— Мой сценический псевдоним, — терпеливо повторила стриптизерша. — Сука с Базукой.
— А-а. — Темпл записала ее имя дрогнувшей рукой, прикидывая, каким образом она сможет вставить его в добропорядочный пресс-релиз для изданий, ориентированных на семейные ценности. Наверное, нужно ограничиться упоминанием более приличных имен — старых добрых Рэнди Кэнди, Ланди Лаванди и — венец вкуса! — Отто Эрото.
Она пошла дальше, сжимая в руках блокнот, между снующими туда-сюда стриптизерами с реквизитом, по сравнению с которым хлыст выглядел безобидно, и начиная чувствовать себя чересчур одетой. Ей не нужно было долго разыскивать мужчину-стриптизера для интервью и придумывать, как к нему подойти: натуральный Геркулес заступил ей дорогу, поигрывая мощными мускулами на безволосой бронзовой груди. Эти люди вообще когда-нибудь слышали о вреде ультрафиолетового излучения?..
— Привет, — так неоригинально начал он знакомство. — Ты новенькая?
— Угу.
— Не тушуйся, крошка. Найди себе свободное местечко и приступай к работе.
— Я уже. Я занимаюсь пиаром конкурса, так что хожу вот… пытаюсь проникнуться… м-м-м… духом… Короче, изучаю участников.
— Отлично, — он ухмылялся, глядя на нее сверху вниз и преграждая путь своим умопомрачительно накачаным голым торсом — ни обойти, ни объехать. Поблизости у кого-то из стриптизеров зашелся в бравурном музыкальном пароксизме переносной проигрыватель, и новый знакомый лихо завращал бедрами, производя недвусмысленные телодвижения в сторону Темпл. Она оглядела мускулистые ляжки, натертые маслом до великолепного сияния полированного красного дерева, жилистый пах, прикрытый только золотым треугольничком стрингов и явно вмещающий крокетный мяч, но не умерла от восхищения: она слышала про уловку рок-звезд, засовывающих перед выступлением скомканные носки в ширинку.
— Хм, очень мило, — пробормотав это, она воспользовалась моментом, когда собеседник замер в красивой позе, чтобы обогнуть его и сбежать.
— Эй, ты что, не запишешь мое имя? — его голос прозвучал обиженно; кажется, он на самом деле расстроился, и Темпл остановилась на безопасном расстоянии, обернулась и приготовилась записывать.
— Кен, — сказал он, сверкая зубами, глазами и всем своим юношеским шармом. — Я из группы «Ньюд Дьюдс». Мы круче всех на этом побережье.
— «Ньюд Дьюдс», — повторила Темпл. — Записала. Пока!
И она бросилась прочь так быстро, что уткнулась в чью-то грудь.
— Простите! — Темпл узнала серую толстовку. — Линди, правильно?
Та кивнула, бросила взгляд на продолжающего идиотски ухмыляться Кена и мотнула головой в сторону выхода из зала для приемов:
— Слушайте, я бы покурила в спокойной обстановке. Пошли в гримерку, там и поболтаем. Расскажу вам еще кое-что про конкурс.
Темпл заколебалась. С одной стороны, она была не большой поклонницей сигаретного дыма. С другой — было бы неплохо отдохнуть от этого мелькания голых тел. Непривычная к обнаженке, она не знала, куда девать глаза, и чувствовала себя, точно монахиня на нудистском пляже.
— Контузия, — усмехнулась Линди, как будто читая ее мысли. — Посторонние всегда испытывают что-то такое в первые пару часов. Пошли, в гримерках народу мало, и вы сможете задавать там свои прямые вопросы и получать прямые ответы. Стриптизерши не тот народ, который будет вилять и ходить вокруг да около.
— Да, это я уже заметила, — согласилась Темпл, увлекаемая Линди мимо худенькой мисс, делающей мостик и обратный кувырок, переходящий в шпагат. — Я слышала, убийство произошло как раз в одной из гримерных?
Линди, которая летела в своих потертых кроссовках как стрела, мгновенно остановилась, услышав этот вопрос.
— Ага. Дороти была душка. Девочки теперь боятся заходить в эту комнату. Эта сука Саванна Эшли отказалась ею пользоваться — говорит, это расстраивает Иветту, ее кошку — так что гримерку отдали обычным рабочим лошадкам.
— Да, точно, — Темпл последовала за Линди в холл перед залом для приемов, в котором обстановка была относительно нормальной. — Кошка Саванны Эшли была в гримерной, когда произошло убийство. Жалко, что кошки не могут разговаривать. — Тут она вспомнила, сколько сцен из ее частной жизни успел подсмотреть Луи, и добавила: — С другой стороны, слава Богу, что не могут.
Глава 12 ЖОЭ против ПОПС
Каким бы роскошным и сверкающим ни был отель, его гримерные за сценой всегда выгладят одинаково — как подсобки в складских помещениях. Темпл это знала. Какой смысл настилать ковролин, покупать кресла и приличные столы и вообще тратиться на какие-либо излишества в помещениях, представляющих из себя театральный эквивалент городского вокзала? Слишком много временных обитателей появляются и исчезают, разливая жидкий тональный крем и рассыпая пудру, пережигая голые лампочки вокруг неизбежно заляпанных гримом зеркал и роняя блестки с постепенно приходящих в негодность костюмов, точно театральные слезы, орошающие временность и тщету всего уходящего.