Крадущийся охотник, затаившийся дракон
Шрифт:
Создалось даже такое впечатление, что Мара Бейфанг специально «включала» свою беззащитность именно в те моменты, когда Шу Шан готова была, наконец, вспомнить о приличиях и уделить внимание любезной девушке Миу Фанг и ее младшей сестре Миу Хане, что столь радушно и своевременно пригласили за свой столик всю ее компанию. То ли мое поведение изучала, то ли очередную проверку мне устраивала, то ли… просто развлекалась доступными ей способами.
Ну, а Хана… потешалась. Ей было весело. Ситуация ее забавляла. Но в медведице-то, как раз, я не сомневался ни секунды.
Кстати, сейчас
К Маре Бейфанг, между прочим, этот игривый Шу Пенг лезть даже не пытался – то ли уже дергался в ее сторону и получил от двоюродной сестры грандиозную истерику с требованием не трогать ее игрушку, то ли на Мару положил глаз кто-то другой в клане, покруче Пенга, то ли… то ли мозги мальчику мочой еще окончательно не вышибло, и золотая подвеска с волчьей головой в волосах лютнистки что-то для него значила.
Из-за своей высокой активности Шу Пенг стал клевать носом куда позже остальных. Уже и его братьев сморило, и Шу Шан мирно посапывала на груди Мары, а он все никак не угомонится!
Хана заинтересованно крутила головой, восторженно обозревая внезапно задремавший ресторанчик «Лунная Волчица». Она даже вскочила и обежала зал, заглядывая в «кабинеты» и тряся за плечи уснувших за столиками (и под столиками) людей.
– Тот самый чай, да? – Быстро догадалась она. – А усыпили каким-то газом, да? А чай послужил антидотом, да? Круто!
– Не газом, а дымом специальных ароматических палочек. – Поправил я. – Но в целом правильно. Я ж говорил, что здесь у персонала очень чуткий слух.
И, уже не стесняясь, я от души и с наслаждением двинул локтем под ребра Шу Пенга, попытавшегося в очередной раз меня облапить. Тот, наконец, закачался, как водоросль под водой, и медленно опустил голову на столешницу… все так же придурковато улыбаясь.
Я облегченно перевел дух – тяжело было целый час терпеть то, что женщины вынуждены терпеть постоянно. Ну, хоть желание помассировать челюсть этому придурку медленно рассеялось, как только придурок прикорнул. Чуть прическа из-за него, козла похотливого, не растрепалась!
– Амулет? – В свою очередь предположила Мара, имея ввиду бодрость Ханы и ее нежелание спать.
– Ага! – Довольно кивнула Хана.
– Фан, при ней можно говорить?
– В полной мере. Если Мара Бейфанг позволит, этот Лю Фан хотел бы представить ей…
Девушки ответили одновременно:
– Не стоит, Фан.
– Да забей! – Отмахнулась Хана.
– У нас не так уж и много времени, Фан… – Добавила Мара.
Она легонько провела пальцами по струнам лютни, сыграв какую-то простенькую мелодию. После этого треньканья в зал ворвались люди – тихие и незаметные. Это что? Управление подчиненными с помощью музыкальных мелодий? Это такая фишка Незримой Смерти? А перед своей очередной жертвой она появляется, наигрывая какой-нибудь тревожный мотивчик?
Тихие и незаметные, ворвавшиеся люди стали снимать со столов и вытаскивать из-под них уснувших посетителей. И рядочками аккуратненько выкладывать их в середине зала. При этом заливали в рот какую-то жидкость из небольших чайничков с очень длинными носиками – видимо, дополнительное снотворное. При этом они еще обыскивали и опустошали карманы спящих, сумочки и кошельки, снимали драгоценности. Хотят изобразить такое экзотическое ограбление? Ну, не знаю – серьезного расследования такая версия не выдержит. Или вся эта шпионская ячейка прекращает свое существование, снимается с места и уходит на нелегальное положение? Оттого им и разрешено напоследок слегка поправить материальное положение?
– Судя по дыханию и голосу, предки вновь послали мне удовольствие слышать Хозяйку Леса, госпожу Хану?
– Совершенно верно, госпожа Мара Бейфанг! Фан рассказывал о тебе в самых восторженных выражениях!
– Оу… Эта застенчивая Мара Бейфанг испытывает смущение…
И девушки поклонились друг другу. Неглубоко. Так… лишь слегка обозначили.
– Фан, – Обратилась Мара ко мне. – Мой покровитель желает поговорить с тобой… когда небесные звери сойдутся так, что вы сможете встретиться.
– А кто… у нас покровитель? – очень осторожно спросил я, примерно уже представляя ответ.
Мара едва заметно улыбнулась, уловив опаску в моем голосе и не стала разочаровывать:
– У Гончей Императора может быть только один покровитель, Фан… пока.
Даже как-то… грустно стало. Нет, не из-за намека Мары о том, что в будущем она рассматривает возможность смены покровителя. До этого момента еще дожить надо. И разобраться – насколько искренне она это говорит… я вот в прошлом мире тоже каждый понедельник совершенно твердо собирался начать новую жизнь и бегать по утрам.
Грустно и печально (до сосущего ужаса внутри, чего уж себя обманывать) стало из-за внезапно прорезавшейся жажды общения у Императора. Мне вот только общения с ним не хватало! И ведь не пошлешь же! Даже отговориться не получится. Особенно, если сам Император вдруг делает завуалированную ремарку «ну, когда тебе, Фан, будет удобно со мной поболтать». От подобных предложений не принято отказываться. Ни под какими предлогами. Вне зависимости от того, нравится тебе такая перспектива, или – напротив. Потому что однажды можно просто обнаружить себя хорошенечко зафиксированным у подножья трона, на котором восседает потерявший терпение пожилой император. Пожилые люди – они ж таки… нетерпеливые. И в этом состоянии у них очень плохое настроение – головы летят только так.