Крах черных гномов
Шрифт:
— Так вот, — начал Руди уверенно, но решительность его сразу сникла, и он пробормотал: — Скажите, Карл, вы хоть представляете, сколько можно заработать на этих американцах?
«Вот откуда ветер дует!» — понял Карл. Значит, оберштурмфюрер хочет вырвать свой кусок пирога. Но его аппетит будет разгораться с каждым днем, и неизвестно, чем все это может кончиться.
— Представляю, — ответил Кремер.
— И сколько же, по-вашему?
— Несколько миллионов.
— Верно! — торжествуя, поднял палец Рехан. — Надеюсь, вы не упустите такой шанс! Или ваши убеждения…
Карл поморщился. Что ж, придется немного поводить
— Кто это в наше время отказывается от денег? — сказал, презрительно прищурившись.
— Я так и знал, — обрадовался оберштурмфюрер. — Вы покрутились у нас и поняли, в чем настоящие прелести жизни. Закончится война, и за деньги вы приобретете все…
Карл достал из кармана мелкую серебряную монету, подбросил и ловко поймал.
— Я буду иметь все самое лучшее! И виллу где-нибудь в Ницце. Я люблю Средиземное море, Руди. Люблю, хотя никогда не видел его.
— У вас недурной вкус, Кремер, — подхватил Рехан. — Аппетит приходит во время еды, не так ли?
— Разве это плохо?
— Конечно, нет. А что получу я?
Нос у Рехана заострился, он с тревогой смотрел на Карла.
— Но лучше ли вам обратиться с этим к фон Вайгангу? — ответил вопросом на вопрос Кремер и с удовольствием заметил, как у Руди задрожали губы.
— Все-таки фон Вайганг… ну… понимаете, он мой шеф, и мне как-то неудобно…
— Боитесь? — прямо спросил Кремер.
— Не то что боюсь, однако…
— Этот вопрос решает только фон Вайганг, — подчеркнул Карл твердо. Руди сверкнул глазами, и Кремер понял, что оберштурмфюрер не поверил ни одному слову. — Да, фон Вайганг, но, учитывая наши отношения с вами, я могу намекнуть ему…
— Только осторожно, Карл! — вырвалось у Рехана о таким испугом, что Кремер едва не расхохотался. Значит, Руди боится группенфюрера и в то же время не хочет упустить своей доли, и кто знает, что пересилит в нем: страх или жадность?
Рехан закурил, со злостью пнул стоящего рядом гнома.
— Натыкали болванов, — сказал некстати и тут же пристально взглянул на Кремера. — Как вы думаете, могу ли я рассчитывать на двадцать процентов?
— Все зависит только от группенфюрера, — повторил Карл. — Думаю, кое-что перепадет и вам.
— Кое-что… кое-что… — со злостью произнес оберштурмфюрер.
— В погоне за большим можно утратить и малое! — менторским тоном сказал Карл, и Рехан сразу согласился с ним.
— Да, да… — покачал головой. — Я надеюсь, что вы не забудете обо мне. — Еще раз пнул носком сапога гнома, встал и взял Кремера под руку. — Вы хотели посмотреть бумаги Линдера? — льстиво заглянул ему в глаза. — Пожалуйста.
— Сейчас у меня нет времени, — деланно равнодушно ответил Карл. — Я загляну к вам вечером.
— Нет, нет, — не сдавался оберштурмфюрер. — Я хочу, чтобы вы сейчас же посмотрели на них и чтобы между нами не осталось недомолвок. Кстати, — спросил якобы мимоходом, — когда у вас встреча с этим, как его… американцем?
— С Се… — чуть было не попался Кремер, но вовремя спохватился. — Вы имеете в виду Сеттонса? — Карл назвал вымышленную фамилию.
— Мне безразлично, кто он, Сеттонс или Сейнере… — И чтобы не выдать своей радости, Руди отвернулся и носком сапога отшвырнул камешек, лежавший на аллее. — Могли бы вы привести его ко мне, чтобы он удостоверился собственными глазами, что мы тут не сидим без дела?
«А ты установишь с ним личные связи… — Карл понял, к чему клонит Рехан. — И тогда можно будет наплевать и на Вайганга, и на Кремера. Американцев же интересуют документы, и только документы, и им все равно, кому платить за них».
— Сомневаюсь, чтобы мистер Сеттонс согласился с вашим предложением, — сказал Карл задумчиво. — Он очень осторожен и предпочитает иметь дело с одним человеком.
— Мне все равно, — смутился Рехан. — Я так… для общей нашей выгоды… Нет так нет.
Кремер успел перехватить его враждебный взгляд: Руди не так прост, как кажется…
Разговор с Реханом не на шутку встревожил Кремера. Вечером, еще раз вспоминая его, Карл пришел к выводу, что оберштурмфюрер не остановится на полдороге и сделает все, только бы встретиться с американцами и самому получить деньги. Чем больше Кремер размышлял над этой проблемой, тем больше убеждался в том, что Рехана необходимо убрать с пути. Но как это сделать? Проще всего было бы снова обратиться к Ветрову — тот нашел бы способ избавиться от Руди. Но ветровские методы теперь не годились. Убийство Шрикеля расследовала комиссия Главного управления имперской безопасности. Допрашивали и Карла, но для проформы. Вайганг так красочно расписал самообладание и храбрость, проявленные Кремером во время покушения на него (комиссия приняла эту версию), что на Карла не могло пасть и тени подозрения. Комиссия решила, что покушение совершила диверсионная группа союзников, заброшенная на парашютах в немецкий тыл. Ее искали, но пришли к выводу, что диверсанты ушли в Чехословакию — к партизанам, действующим в горах. Нет, убивать Рехана было бы безумием. Это сразу же насторожило бы гестаповцев. А привлекать их внимание сейчас было бы просто легкомысленно.
Кремер почти до рассвета ломал голову, пока окончательно не наметил себе план действий. Заснул на несколько часов и проснулся совсем свежий. Побрился и позвонил Вайгангу.
— У меня срочное дело, шеф. Вы сейчас свободны?
Выдалось необычное для марта солнечное утро. Расчищенный асфальт между разрушенными домами покрылся лужами. Прохожие перепрыгивали через них, обходили открытый телефонный люк, возле которого возился монтер в форменной фуражке. Сумка с инструментом стояла на сдвинутой набок крышке.
Монтер свесил в люк ноги и перебирал какие-то провода. Видно было, что работа не очень интересует его — все время поглядывал на дом, который каким-то чудом сохранился среди развалин.
Улица заметно опустела — теперь мимо люка проходили только озабоченные домашние хозяйки с сумками и свертками.
Василько начал нервничать: сдвинул форменную фуражку на затылок, сердито дергал провода и все чаще посматривал на подъезд дома.
После диверсии на подземном заводе гестапо стало проверять всех восточных рабочих. Василько почувствовал, что дела его плохи, и сказал об этом Ветрову. Тот перебросил паренька в Чехословакию. Месяц Василько прожил в Татрах в полузаброшенном охотничьем домике. Зимой все дороги туда обрывались, во время снежных заносов можно было добраться только на лыжах. Лесник — пожилой бобыль — был своим человеком. Юрий поселил у пего Гибиша, выдав его за родственника, который эвакуировался из разрушенного города. Здесь же неделю провел под строгим присмотром и Ганс Кремер, пока его не переправили к чехословацким партизанам.