Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне
Шрифт:
Численность стратегической конной группировки Западного фронта в боях под Вильно в сентябре 1915 года, к 25 сентября, составила восемнадцать с половиной тысяч человек при пятидесяти трех пулеметах и шестьдесят одном орудии. К 6 октября число сабель в группе Орановского выросло до двадцати тысяч.
Состав группировки:
— 1-й кавалерийский корпус ген. В.А. Орановского (8-я кавалерийская дивизия ген. Л.П. Киселева и 14-я кавалерийская дивизия ген. В.Н. Петерса);
— Сводный конный корпус князя Г. А. Туманова (6-я кавалерийская дивизия ген. В.Х. Роопа и 13-я кавалерийская дивизия ген. Г.А. Туманова);
— группа ген. Н.Н. Казнакова (1-я гвардейская кавалерийская дивизия ген. В.В. фон Нотбека, Уссурийская конная бригада ген. А.М. Крымова, 2-я бригада 5-й кавалерийской дивизии);
— группа князя С.К. Белосельского (3-я Донская казачья дивизия ген. С.К. Белосельского-Белозерского, конная бригада ген. Потапова, два пехотных полка 70-й пехотной дивизии).
Слабость этой конной группы была в отсутствие пехоты. Темпы продвижения кавалерии генерала Орановского были невысоки, и пехота вполне могла подкрепить кавалерию. Ведь в лобовом столкновении огневая мощь конницы невелика,
В качестве сравнения можно привести действия 1-й Конной армии С.М. Буденного в период Гражданской войны в России. Как известно, 1-я Конная армия была сформирована на базе 1-го конного корпуса 11 ноября 1919 года из трех кавалерийских дивизий и стрелковой бригады. Во время решающего сражения 1-й Конной армии с белогвардейской конной группой генерала Павлова у станицы Егорлыкская в состав 1-й Конной входили 6, 4, 11-я кавалерийские и 20, 50 и 34-я стрелковые дивизии. В январе 1920 года в ее составе находилось 9000 сабель и 5000 штыков. В июне 1920 года — 2800 штыков, 16 500 сабель, 672 пулемета, около 100 орудий. А, например, во время броска ко Львову в конце июля 1920 года 1-я Конная армия была усилена тремя стрелковыми дивизиями [282] . В этот момент в состав армии входило свыше 2000 штыков, 16 200 сабель, 53 орудия, 337 пулеметов, 3 бронеавтомобиля, 7 бронепоездов.
282
Гражданская война в СССР. M. 1986. Т. 2. С. 200, 274, 285.
Как видим, конница Буденного всегда имела существенное усиление в пехоте и технике. При этом марши пехоты прикрывали отход кавалерии по окончании операции или маневра, а отдохнувшая конница, переходя в очередное наступление, в свою очередь, давала пехоте возможность двигаться вне действия неприятельских ударов. Кто знает, как тактика Гражданской войны могла бы сказаться в мировой войне. Однако русская императорская кавалерия и в качестве, и в количестве существенно превосходила конные массы красных и белых сторон в 1918 — 1920 гг. Достаточно указать, что в 1916 году численность сабель в одном кавалерийском корпусе только самую малость уступала численности сабель Первой Конной армии РККА, а ведь таких армий и было-то всего две. Ген. А.К. Кельчевский уже в эмиграции так писал о тактике взаимодействия родов войск в Первой Конной армии С.М. Буденного: «В период действий конницы его пехота, совершая спокойно марш, подтягивалась к определенным пунктам. Здесь, в зависимости от физической усталости людей и лошадей конницы, пехота или располагалась на отдых, прикрытая конницей, или же выдвигалась вперед и, заняв боевой фронт, служила щитом для уводившейся на отдых конницы. Эта последняя после указанной боевой работы располагалась на отдых позади пехоты, усилив, если нужно, пехоту конными частями от более свежих полков для ведения разведки» [283] .
283
Цит. по: Военно-исторический журнал, 1995, № 1. С. 70.
10 сентября главкозап ген. А.Е. Эверт предложил отвести 1, 2, 3 и 4-ю армии, дабы сократить фронт и получить ряд корпусов для образования резерва, чтобы использовать его на правом фланге, куда углублялась немецкая кавалерия. Начальник штаба Верховного Главнокомандующего ген. М.В. Алексеев согласился с данным предложением. Ведь и так было ясно, что Вильно и Молодечно потеряны, а чтобы не сдать противнику еще и Минск, следовало остановить врага. В этот момент русское командование еще не знало, что противник уже выдыхается и его наступление проводится более по инерции. Но рисковать было нельзя: этого не позволяло общее состояние войск. Как считает исследователь, русские солдаты (увы, это были уже не кадровики образца четырнадцатого года!) признавали превосходство немецкой военной машины вообще и германского солдата над русской стороной. «По мнению солдат, сила врага была в его «знании»… Удивляла, а порой и озлобляла работоспособность немцев… В этом же ряду стояли дисциплинированность, хитрость (ассоциировавшаяся с мудростью, упорством, лютостью), надменность и достоинство немцев даже в плену, физическое превосходство… Немцев считали крайне неудобным противником, поскольку те дрались «настойчиво», «отчаянно», до «удивления»… Уже с осени 1915 года по русскому фронту стали распространяться слухи о невозможности вообще победить немцев, об их громадном превосходстве над русскими… С лета 1916 года после провала русского наступления мнения о силе и непобедимости немцев становятся в армии преобладающими» [284] .
284
Асташов А.Б.Русский крестьянин на фронтах Первой мировой войны// Отечественная история, 2003, № 2. С. 78.
Сократив фронт и двинув вперед конные массы, русские армии Западного фронта предприняли попытку перейти в решительное контрнаступление. Тем не менее достичь значительных результатов сразу русским не удалось. Причина этого заключалась в неумении русских кавалерийских начальников организовать операцию большой конной массой. В период с 12-го по 14-е число из войск доносили: «На Вилии, в новой 2-й армии, наше наступление пока развивается очень слабо; одни части имеют небольшой успех, другие даже вынуждены местами осадить. Конница действует неискусно и жмется к пехоте, неся бесполезные жертвы в лобовых атаках, и нуждается в постоянных подсказах, что сила ее в быстроте перемещений и обходах». А с 18 сентября, как говорит исследователь, «дальнейший отход немцев происходил уже без боев и очень быстро; на левом их фланге местами даже в беспорядке (бросали обозы, снаряды), но пленных мы имели очень мало. «Конница не имела вождей»…» [285] .
285
См.: Стратегический очерк войны 1914 — 1918 гг. М, 1922. Ч. 4. С. 122.
Действительно, с 16 сентября противник остановил дальнейшее развитие операции. Во-первых, начались переброски войск на Западный фронт, во Францию, и ген. Э. фон Фалькенгайн в категорическом тоне потребовал от Гинденбурга и Людендорфа прекратить операцию. Во-вторых, цель Свенцянского прорыва, поставленная перед командармом-10 ген. Г. фон Эйхгорном, ген. П. фон Гинденбургом, не была выполнена: русская 10-я армия не была окружена и сумела отойти. Главные причины остановки немцев заключались в потере ими темпов операции. Так, в первые четыре дня германская кавалерия проходила по восемьдесят километров в глубь русского тыла, а затем — только по двадцать — двадцать пять километров в сутки. Пехота двигалась со скоростью пятнадцать километров в сутки. В то же время русские подразделения, брошенные генералом Алексеевым для заслона неприятельского прорыва, двигались куда большими темпами: кавалерия по шестьдесят-семьдесят километров в сутки, пехота — переходами по тридцать километров. Быстрые темпы выдвижения резервов создали условия, необходимые для перелома операции в пользу русских войск.
Теперь немецкие ударные группировки стали отходить назад, западнее, чтобы, уже в свою очередь, не быть окруженными и уничтоженными. В то время как противник отходил от Свенцян, начальник штаба Верховного Главнокомандующего ген. М.В. Алексеев всеми силами старался причинить неприятелю наибольший ущерб. Однако сил на северном фланге Западного фронта не хватало, а кавалерия не сумела проявить себя. В то же время над германскими коммуникациями нависала 5-я армия ген. П.А. Плеве, которая была передана в состав Северного фронта. И генерал Н.В. Рузский вновь проявил себя «во всей красе». В течение всей операции, хотя главный германский удар был направлен против Западного фронта, главкосев раздражал Ставку постоянными просьбами о подкреплениях и ссылками на слабость своих войск. В итоге войска 5-й армии, против которой стояли лишь незначительные немецкие заслоны, даже не сдвинулась с места, чтобы хотя бы попытаться надавить на отступавшего неприятеля с фланга.
Несмотря на вялое руководство и фронтальные атаки, Свенцянский прорыв в конечном счете был ликвидирован, и 10-я германская армия перешла к обороне. Как отмечает отечественный исследователь, «Свенцянский прорыв — операция, которую обе стороны вели в условиях серьезного истощения сил». Огромный некомплект частей и запоздалый ввод в дело резервов сказались на темпах развития операции. Германцы намеревались окружить русскую 10-ю армию и правый фланг 1-й армии, но смогли лишь выиграть пространство, заплатив за этот успех разгромом своей конницы [286] . Восточный фронт, подобно Западному, стал застывать в тисках позиционной борьбы. Генерал Э. Людендорф признает, что «за всю войну, как на Востоке, так и на Западе, нам ни разу не удалось довести до конца крупный стратегический прорыв. Прорыв между Вильно и Двинском зашел дальше остальных. Он показывает, что стратегический прорыв приводит к полному успеху, лишь развившись из него в тактический охват» [287] .
286
Евсеев Н.Свенцянский прорыв (1915 г.). М., 1936. С. 226.
287
Людендорф Э.Мои воспоминания о войне 1914 — 1918 гг. М. — Мн. 2005. С. 169.
С середины сентября немцы стали перебрасывать войска во Францию, где французы сподобились начать наступление в Шампани и в Сербию, так как ожидалось выступление Болгарии на стороне стран Центрального блока, и появился шанс, уничтожив сербов, полностью овладеть Балканским полуостровом. Главным успехом германцев в этой операции стал захват всех крупных железнодорожных узлов перед Полесьем. Теперь русские перевозки вдоль фронта могли осуществляться только через Минск и Киев. Причина сравнительного неуспеха (ведь выполнить намеченную цель так и не удалось) — нехватка сил и времени. Б. Лиддел-Гарт пишет: «Когда Фалькенгайн отказался от проведения крупных операций, он с запозданием и неохотно разрешил Людендорфу попытаться осуществить его вильненский маневр своими собственными скудными ресурсами. В результате этого незначительного по силам и самостоятельного удара Людендорфа была перерезана железная дорога Вильно — Двинск, и немецкие войска подошли почти вплотную к Минской железной дороге, главной линии русских коммуникаций, несмотря на то что для отражения удара русские имели возможность сосредоточить все свои резервы. Эти результаты являлись доказательством тех потенциальных возможностей, которые были заложены в маневре Людендорфа. Если бы этот маневр был проведен раньше и более крупными силами, когда главные силы русских были прочно скованы в Польше, немцы достигли бы еще лучших результатов» [288] .
288
Лиддел-Гарт Б.Энциклопедия военного искусства. М. — Спб., 2003. С. 203.