Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне
Шрифт:
Напомним, что к началу мировой войны русская конница воспитывалась по устаревшим стандартам — как вполне самостоятельный род войск. Именно так русские кавалеристы воевали еще с Наполеоном. Что бы ни провозглашалось в уставах, однако на деле русская кавалерия вовсе не училась взаимодействию на поле боя с пехотой и артиллерией. Именно этим, то есть довоенной подготовкой конницы и косностью мысли ее начальников, и объясняется малое и, как правило, необоснованное использование кавалерии в годы войны. Первоначально, в маневренный период войны, конница служила для войсковой разведки, но и тогда неприятельская завеса настолько плотно закрывала свое расположение, что усилия кавалеристов оказывались тщетными. Авиация годилась гораздо больше. Что же касается
Все успехи кавалеристов выпадали на долю небольших подразделений — до полка. Конные атаки на опешившую неприятельскую пехоту, а также несколько дивизионных кавалерийских боев с австрийцами не изменяют общей картины: ни дивизии, ни тем более конные корпуса ничем особенно выдающимся себя не проявили. По крайней мере, в том смысле, что могли бы иметь в случае более правильного тактического и оперативного применения конницы в общеармейских операциях. Громадные (относительно общих представлений, разумеется) конные группы ген. Г. Хана Нахичеванского в Восточной Пруссии в 1914 году или ген. В.А. Орановского под Свенцянами в 1915 году особенного успеха также не имели.
Теперь же, в 1916 году, замыслив широкомасштабный прорыв неприятельской обороны на Востоке усилиями трех русских фронтов, русское командование намеревалось исправить прошлые ошибки. Начальник штаба Верховного Главнокомандующего ген. М.В. Алексеев планировал после производства прорыва бросить в него конные массы. Ведь кавалерия еще сохраняла в своем составе кадровых солдат и офицеров, в отличие от пехоты, где кадровые офицеры занимали должности не ниже батальонных командиров, а кадровые нижние чины были чрезвычайно редки. Не являясь специалистом в использовании конницы, генерал Алексеев отдал подготовку развития успеха в прорыве в компетенцию фронтов. Про войска Западного (ген. А.Е. Эверт) и Северного (ген. А.Н. Куропаткин) фронтов и говорить нечего: там вовсе ничего не сделали. Армии Северного фронта вели локальные бои, а прорыв армий Западного фронта под Барановичами провалился. Таким образом, применительно к кампании 1916 года следует говорить только о Юго-Западном фронте (ген. А.А. Брусилов), чьи армии достигли выдающегося успеха в Луцком (Брусиловском) прорыве.
Общая численность конницы Юго-Западного фронта к моменту майского наступления достигала внушительной цифры в более чем шестьдесят тысяч сабель — до половины всей конницы Действующей армии. Сосредоточение половины русской кавалерии на Юго-Западном фронте обусловливалось прежде всего условиями местности. Северный фронт должен был наступать в болотах и узких дефиле, где применение больших конных масс было по определению невозможно. Западный фронт наносил главный удар, для чего ему передавалась большая часть тяжелой артиллерии. В то же время армии Юго-Западного фронта располагались на широком фронте южнее Полесья, имели против себя более слабого по сравнению с немцами противника — австрийцев. Кроме того, главнокомандующий армий Юго-Западного фронта сам был кавалеристом. Надо сказать и то, что два кавалерийских корпуса генерала Брусилова располагались на стыке двух фронтов, закрывая географически неудобный «провал» Полесья.
Австрийцы могли противопоставить войскам Брусилова около двадцати семи тысяч сабель. Таким образом, русские имели более чем двукратное превосходство над противником в коннице, что позволяло с успехом использовать кавалерийские корпуса после вероятного успеха в прорыве неприятельской обороны. Конечно, производя этот подсчет, надо знать, что общая цифра складывается как из отдельной армейской конницы (корпуса и дивизии), так и войсковой конницы. Но в любом случае двукратный перевес русской стороны в саблях не подлежит сомнению. Как сказано, большая часть русской кавалерии была сведена в кавалерийские корпуса, а ряд более мелких кавалерийских подразделений находился в распоряжении корпусов и дивизий в качестве войсковой конницы. Кроме того, несколько кавалерийских дивизий находилось в резервах армий и фронта (12-я кавалерийская дивизия ген. барона К.-Г. Маннергейма). По армиям конница распределялась следующим образом:
— 8-я армия (ген. А.М. Каледин): 4-й кавалерийский корпус ген. Я.Ф. фон Гилленшмидта в составе 9000 шашек, 13 000 штыков, 112 пулеметов, 82 орудий. Также 8-й армии передавался 5-й кавалерийский корпус ген. Л.Н. Вельяшева в 6000 шашек, 1300 штыков, 31 пулемет. 12-я кавалерийская дивизия непосредственно перед ударом была передана из резерва фронта в резерв командарма-8. Всего в 8-й армии насчитывалось 23 000 шашек, считая и войсковую конницу;
— 11-я армия (ген. В.В. Сахаров): Заамурская пограничная конная дивизия ген. Г.П. Розалион-Сошальского в 4000 шашек. Всего в 11-й армии — 6000 шашек;
— 7-я армия (ген. Д.Г. Щербачев): 2-й кавалерийский корпус великого князя Михаила Александровича в 6000 шашек при 26 пулеметах и 20 орудиях. В резерве командарма-11 находилась 6-я Донская казачья дивизия ген. Г.Л. Пономарева. Всего в 7-й армии — 12 300 шашек;
—9-я армия (ген. П.А. Лечицкий): 3-й кавалерийский корпус ген. графа Ф.А Келлера в 11 000 шашек при 24 пулеметах и 20 орудиях. Резерв командарма-9 составляла Кавказская Туземная конная дивизия ген. князя Д.П. Багратиона. Всего в 9-й армии насчитывалось 19 000 шашек.
Все орудия в конных частях были легкими и, как правило, конными. Кроме того, как видно из перечисления конных частей, большую часть конницы получили фланговые армии — 8-я (северный фас) и 9-я (южный фас), — которые получали главные задачи. На плечи войск 8-й армии ложилась задача главного удара на Юго-Западном фронте. А войска 9-й армии своими успешными действиями должны были побудить Румынию вступить в войну на стороне Антанты. Таковы были задачи, поставленные перед фронтом Ставкой, и затем эти задачи были спущены вниз, в армии фронта.
Очевидно, что решающая роль в поддержке предстоящего прорыва отводилась той конной массе, что находилась в 8-й армии ген. A.M. Каледина. Прежде всего это относится к 4-му кавалерийскому корпусу ген. Я.Ф. Гилленшмидта. Состав 4-го кавкорпуса:
— к 22 мая в составе 8-й армии: 16-я кавалерийская дивизия ген. Н.Г. Володченко, 2-я казачья Сводная дивизия ген. П. Н. Краснова, 3-я Кавказская казачья дивизия ген. П.Л. Хелмицкого, 7-я кавалерийская дивизия ген. Ф.С. Рерберга. Общая численность: 9126 шашек, 13 272 штыка (+1128 в командах), 112 пулеметов, 82 орудия;
— к 19 июня в составе 3-й армии: 16-я кавалерийская, 3-я кавалерийская (ген. Е.А. Леонтович), 2-я казачья Сводная, Забайкальская казачья (ген. И.Д. Орлов), 3-я Кавказская казачья, 1-я Кубанская казачья (ген. А.Д. Кузьмин-Короваев) дивизии. Общая численность: 15 504 шашки, 2268 штыков в командах, 97 пулеметов, 54 орудия [293] .
Организация прорыва неприятельской обороны в 8-й армии носила характер образования сильных групп на различных направлениях, объединенных общей целью. В качестве цели ставился захват мощного железнодорожного узла — Ковель, с намерением развития прорыва навстречу удару Западного фронта, который должен был совместно с армиями Северного фронта опрокинуть германцев и развивать наступательную операцию на виленском стратегическом направлении. Следовательно, захват Ковеля предполагался как промежуточный этап между достижениями тактической (уничтожение противостоящих сил противника на оборонительных линиях) и оперативной (развитие прорыва в Польшу) задач.
293
Наступление Юго-Западного фронта в мае — июне 1916 года. Сборник документов империалистической войны. М. 1940. С. 518 — 523.