Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне
Шрифт:
Тем не менее Верховный Главнокомандующий мало того, что упорствовал в своих замыслах, но и готовил новые удары на 1915 год. При всем том ответственность за принятые решения возлагалась на фронты, так как стратегические решения ведь вырабатывались совместно, на совещаниях Ставки в штабах фронтов. Участник войны, брат русского военного мыслителя А.А. Свечина, вспоминал: «Отдавая должное любви великого князя Николая Николаевича к военному делу и требованию к усовершенству, нельзя не видеть в нем нужной полководцу воли,которая у него пасовала в принятии важных решений, ответственность за которые ложилась на него» [391] .
391
Свечин М.Л.Записки старого генерала о былом. Ницца, 1964. С. 111.
Запас
Но дело не в этом. Смысл проблемы заключается в том, что, зная о прогрессировавшем кризисе вооружения, Ставка не должна была выносить активно-наступательных замыслов, ограничиваясь в своей оперативно-стратегической работе лишь обороной. Однако же русские армии упорно шли вперед, расстреливая последние запасы снарядов, которые, как представляется, можно было бы поберечь в ожидании налаживания работы оборонной промышленности. И если сражение под Лодзью началось еще до того, как ситуация с боеприпасами окончательно прояснилась, то планирование зимней кампании 1915 года предстает верхом непонимания обстановки.
Для сравнения следует узнать мнение участника войны, забавным образом оправдывающего Верховного Главнокомандующего. Е.Э. Месснер пишет: «Уже после войны появилось мнение, что великий князь Николай Николаевич, увидав, как огромен расход огнеприпасов в первых боях, должен был не форсировать оператику, не слать армии из сражения в сражение, но замедлить темп действий в ожидании, пока военная наша промышленность развернется для достаточного снабжения прожорливого фронта огневой войны. Но Николай Николаевич был генералом от кавалерии и на посту Верховного остался генералом кавалерии — он не мог не мыслить по-конному, ставя задачи пешим армиям. В войске великий князь пользовался уважением, в солдатской массе о нем рассказывали легенды — и не винили его за чрезмерную активность в 1914 году, доведшую до снарядного голода. Впрочем, не один, так сказать, кавалеризм побуждал Николая Николаевича форсировать оператику; принцип смелых нападательных действий был привит Императорской армии генералом Драгомировым Михаилом Ивановичем… лишь в конце XIX века генерал Драгомиров в дополнение к Суворову — в битвах победителю открыл Суворова — военного мыслителя и его идейное богатство раскрыл перед нашим генералитетом. Не все генералы им обогатились, но Николай Николаевич зачерпнул много — может быть, слишком много из этого богатства и, богатый им, расточал военное имущество, снаряды, доведя войско до снарядного голода» [392] . С этакой логикой странно, что Е.Э. Месснер затем обрушивается с критикой на советских полководцев, которые зачастую не жалели крови войск, но всегда действовали наступательно.
392
Хочешь мира, победи мятежевойну! Творческое наследие Е. Э. Месс-нера. М., 2005. С. 499.
А вот что пишет о ген. М.И. Драгомирове и проповедуемом им учении другой участник войны: «Пренебрежением к усовершенствованному огнестрельному оружию и к изучению огневой тактики вообще не исчерпывался вред школы, которую по справедливости следует наречь «драгомировской». Она создала и воспитала в массе начальствующих лиц понятие о преувеличенном значении шока в современном бою, что послужило, в свою очередь, причиной бесполезных колоссальных гекатомб… которые постепенно привели русскую армию к ее обескровливанию». Примеры: Карпатская операция зимы 1915 года и Стоход 1916 года: оба — на Юго-Западном фронте, действовавшем наступательно [393] . Иными словами, Ставка с конца 1914 года делала все, чтобы усугубить ситуацию, сложившуюся в России с боеприпасами. Потому роль великого князя Николая Николаевича и его сотрудников, обладавших полным объемом информации о кризисе вооружения, в тех событиях, что повлекли за собой Великое отступление 1915 года, неимоверно велико.
393
Геруа А.В.Полчища. София, 1923. С. 192.
Верховный Главнокомандующий. 1915
Начало 1915 года для Ставки Верховного Главнокомандования ознаменовалось вынашиванием очередных широкомасштабных наступательных операций. Казалось бы: русские орудия имеют в сутки лишь по одному выстрелу — чем же будут наноситься потери противнику? Но такая «мелочь» не волновала Верховного Главнокомандующего и его сотрудников. Ведь в тылу уже начиналась истерия обвинения в неготовности Российской империи к войне военного министра ген. В А. Сухомлинова, как будто бы один-единственный человек, да еще в мирное время, мог стать единоличным виновником срыва обороноспособности государства. О том, что в напрасном уничтожении последних запасов боеприпасов виновно Верховное Главнокомандование, разумеется, нигде не говорилось. Напротив, деятельность военного министерства представлялась как тормоз для реализации «гениальных» наступательных планов великого князя Николая Николаевича. Все было куда как прозаичнее. Русского наступления требовали французы, озабоченные большими потерями в сражениях на Ипре, потому русские союзники должны были «взять под козырек».
Наступления требовали и главнокомандующие фронтов, что как нельзя более совпадало с замыслами Ставки. При этом каждый главком требовал главного удара на свой фронт. А следовательно, и людей, и боеприпасов, и техники — то есть всего того, что сейчас в России «наскребывалось по сусекам». В итоге великий князь Николай Николаевич соглашался то с одним, то с другим главнокомандующим фронта: «Обстановка усугублялась неудовлетворительностью общего руководства действиями русских войск и отсутствием, по существу, общего стратегического плана. Упрямый, импульсивный, но поддающийся влиянию и давлению, великий князь в роли Верховного Главнокомандующего оказался между двух огней. Ему приходилось бороться с двумя главнокомандующими фронтов — Рузским и Ивановым — и часто уступать им, вопреки здравому смыслу. Оба были настроены весьма эгоистически и старались только для своих фронтов. Задача Верховного заключалась главным образом в том, чтобы как-то примирить, объединить замыслы обоих командующих» [394] .
394
Соколов Ю.В.Красная звезда или крест? (Жизнь и судьба генерала Брусилова). М., 1994. С. 56.
Примирить требования фронтов Верховному Главнокомандующему удалось парадоксальным образом: наступлением обоих фронтов по расходящимся направлениям. На совещании всего высшего генералитета в Седлеце 4 января 1915 года было решено, что Северо-Западный фронт будет наступать в Восточную Пруссию, а Юго-Западный фронт продолжит штурмовать Карпаты. Целью главкосевзапа ген. Н.В. Рузского ставилось занятие Восточной Пруссии и создание исходных условий для весеннего наступления на Берлин. Целью главкоюза ген. Н.И. Иванова ставилось преодоление Карпат и вторжение в Венгрию. О нереальности поставленных задач ввиду кризиса вооружения и нехватки подготовленных резервов было решено особенно не задумываться. Но главное — роль Верховного Главнокомандующего свелась к тому, чтобы распылить силы, средства и боеприпасы между фронтами, что заведомо не могло дать победы.
Как того и следовало ожидать, операции русских фронтов закончились провалом первоначальных намерений. В Восточной Пруссии, где противником были немцы, наступление закончилось разгромом 10-й армии ген. Ф.В. Сиверса в ходе Августовской оборонительной операции 12 января — 8 февраля 1915 года [395] . Главкосев-зап ген. Н.В. Рузский попытался взять реванш наступлением 1, 2 и 12-й армий на Прасныш. В ходе 1-й Праснышской наступательной операции 7 февраля — 17 марта немцы были отброшены в Восточную Пруссию, но и только. Потери русских в два с половиной раза превзошли потери противника, что и неудивительно, так как германскому металлу пришлось противопоставить русскую кровь.
395
См., напр.: Будберг А.П.Из воспоминаний о войне 1914 — 1917 гг. Третья Восточно-Прусская катастрофа 25 января — 8 февраля 1915 г. Сан-Франциско, б. д.
В то же время в ходе Карпатской наступательной операции Юго-Западного фронта 10 января — 11 апреля русские армии сумели на ряде участков форсировать Карпаты, после чего остановились. Развивать успех было нечем, так как боеприпасы закончились, а потери фронта достигли миллиона человек [396] . Зато сам великий князь Николай Николаевич был лишь награжден за свою безумную стратегию. В ходе боев за Карпаты 3 марта в русском тылу капитулировала осажденная еще с октября 1914 года австро-венгерская крепость Перемышль. Русскими трофеями стали сто двадцать тысяч пленных. Так как более похвастаться было нечем, падение Перемышля широко праздновалось по всей России, а Верховный Главнокомандующий за Перемышль был награжден орденом Св. Георгия 2-й степени.
396
См.: Оськин М.В.Штурм Карпат. Зима 1915 года. М., Цейхгауз, 2007.