Крах Мишки Мухоркина
Шрифт:
— Ну, по астрономии. По физике. Открытия всякие. Чего время зря переводить!
— А всё понимаешь?
— Не,— признался Г енка.— Но всё равно интересно.
— Молодец,— сказал Герцог.— Сейчас без знаний никуда.
Герцог замолчал, посидел ещё немного, а потом поднялся и со вздохом сказал:
— Ну, пойдём, что ли... Покажу я тебе свой двор...
Фруктовый сад раскинулся широко и далеко, он тянулся до самой реки. Но это ещё не всё. Прямо на улице против дома Герцог отгородил колючей проволокой здоровенный участок. И на нём посадил деревья, правда не фруктовые, а тополи и клёны —
— От суховеев? — усмехнулся Генка.
— Землица-то всё равно пропадает,— не понял насмешки Герцог.— И потом она у самого дома.
Они походили ещё немного по саду, и Герцог распорядился:
— Я пойду домашнее варенье варить, а ты тут возьми лопатку да десяток яблонь окопай.
И Генка принялся за работу.
Он окапывал уже четвёртую яблоню, когда за забором послышался шорох. Будто кто-то там крался очень осторожно, на цыпочках.
Генка воткнул лопату в землю и потихоньку подошёл к забору.
В то же мгновение кто-то невидимый, там, по ту сторону, кинулся бежать. Генка услышал треск кустарника и приник к широкой щели.
За забором никого не было. Только ветки сирени раскачивались во все стороны.
Генка долго смотрел на сирень и думал, кто бы это мог быть?
Потом он отошёл от забора и снова взялся за лопату.
В ту же секунду за забором раздался оглушительный свист.
Глава четвертая
ЧТО ДЕЛАТЬ С МИШКОЙ?
Пятый «Б» напрасно высматривал Мишку в толпе, повалившей из кинотеатра. Мишка исчез бесследно.
— Это все ты! — накинулся Свечкин на Витьку.
— А я тут при чём? — обиделся тот.— Ты же сам посоветовал мне под куртку засунуть!
— Да я не про собаку,— разозлился Свечкин.— Взбаламутил весь класс: космонавты, космонавты!..
— Это же мне Мишка сказал...— промямлил Витька.
— А ты и поверил,— завопили все, как будто сами раньше не верили.
Витька начал оправдываться, но Санька прервал его:
— Нет. Этого так оставить нельзя. Мы ему покажем!
— Витьке? — лениво спросил Вовка Сидоров.
Витька сразу же отскочил на несколько шагов.
— Витьку не стоит,— хмыкнул Санька.— Витька — жертва.
— А ты-то! Ты-то! — обиделся Витька.
— Иди сюда,— приказал ему Санька.
— Не пойду,— испугался Витька, кося глазами на приближающийся трамвай. В случае чего, вскочил на ходу — и поминай, как звали.
— Ну? — повысил голос Санька.— Да не бойся, мы о Мишке говорим.
— Ага,— сразу повеселел Витька.
— Вот что,— сказал Санька.— Раз ты нас так подвёл, то ты и расхлебывай.
— А при чем тут я? — упорствовал Витька.— Мне же Мишка наврал.
— Правильно,— согласился Санька.— Мишка. Поэтому иди домой и думай, что нам с ним делать.
Витька снова расстроился и бессвязно зачастил: раз Мишка виноват, то пусть сам и думает, что с ним делать, а ему, Витьке, просто некогда заниматься такими пустяками, он занят, ему сейчас надо бежать к знакомому мальчишке Петьке с Зелёной улицы, а у Петьки есть велосипед, вот Витька этим велосипедом и займётся. Это ему интересней.
Санька в ответ на этот жалкий лепет
А Вовка Сидоров, вконец разомлевший от жары и удобно расположившийся на бревне в тени, пояснил:
— Иди, иди, Витя. Задание получил? Получил. Вот и иди!
И Вовка закрыл глаза, показывая этим, что от такой жары он даже говорить не может.
— Думай,— сказал Санька.— Через час мы зайдём.
И все разошлись.
Дома, положив перед собой общую тетрадь и красный карандаш, Витька принялся усиленно думать, но на ум ничего не шло. В самом деле, что можно поделать с Мишкой — не казнить же его! И наконец решил сочинить про Мишку сатирический стих, как в журнале «Крокодил».
Уже несколько раз в комнату заглядывала бабушка и звала его обедать. Но Витька только отмахивался:
— Некогда!
— А что это ты пишешь? — удивилась бабушка.— Разве тебя на лето оставили?
— Ничего меня не оставили,— с досадой ответил Витька.— Просто пишу — и все!
Но бабушка уже совершенно неизвестно почему разволновалась, и остановить её не было никакой возможности.
— Нет, ты мне, Витюша, признайся,— торопливо говорила она,— оставили тебя на лето или нет?
А так как Витька заткнул уши, бабушка стала кричать на всю комнату:
— Так я и знала, что тут дело не чисто! То приятели, то река, то улица, а уроки ты, оказывается, не учил. Вот теперь и расплачивайся! Я сейчас отцу с матерью позвоню!
— Бабушка,— взмолился Витька,— не мешай мне, пожалуйста, у нас сегодня ответственное собрание. А мне доклад поручили сделать. Вот я и готовлюсь.
— А ты меня не обманываешь? — недоверчиво спросила бабушка.— Может, ты это всё для отвода глаз?
— Честное пионерское,— поклялся Витька.
Бабушка успокоилась так же внезапно, как и разволновалась. Она заулыбалась, её лицо стало таким добрым, что Витька тоже улыбнулся в ответ.
— Ну, занимайся, занимайся. Я тебе мешать больше не стану,— и бабушка тихонько вышла из комнаты.
Витька снова попытался сосредоточиться, но ничего не получалось. В голову лезла всякая ерунда. Он почему-то стал вспоминать, как они с Мишкой поехали однажды в лес и там заблудились. И Мишка совсем не испугался. А сразу определил, где север, а где юг. И вывел Витьку к сторожке лесника, откуда было всего каких-то километров двадцать до станции.
Потом Витька стал думать о другом. О велосипеде, обещанном родителями, если он без троек закончит четвёртый класс. Закончить-то он закончил, а вот одна тройка у него проскочила. И теперь родители уже вторую неделю обсуждают этот вопрос и решают, стоит ли покупать Витьке велосипед, если он не до конца выполнил свои обязательства. «Вот если бы ни одной тройки...» — начинал папа. «Тогда бы ещё можно было подумать...» — продолжала мама. «И купить велосипед»,— заканчивала бабушка. А подумаешь там — одна тройка. Тройка — это ж положительная отметка, а не отрицательная. Вон в институтах, там троек не ставят — а так и пишут «удовлетворительно». Значит, хорошо! И потом, даже со сплошными тройками и то переводят в пятый класс. А это — самое главное! Вот если бы у него, у Витьки, был сын, он бы ему сказал: «Учись, сынок, как твоей душе угодно, но только без двоек».