Шрифт:
70-летию органов ВЧК — КГБ посвящается
Пролог
«Тойота» темно-синего цвета, мягко притормозив, свернула на площадь перед аэропортом «Шереметьево»
Было раннее утро. Большой холл аэропорта, залитый лучами солнца, наполовину пустой и от этого казавшийся сонным, жил размеренной жизнью. Одни пассажиры покупали свежие газеты, другие рассматривали стенды с моделями самолетов, третьи безразлично созерцали витрину ларька сувениров или сидели в буфете, потягивая кофе и лимонад и внимательно прислушиваясь к металлическому голосу диктора, то и дело сообщавшего о прибывших или отбывающих лайнерах. Слева у входа в таможенный зал красивая девушка а форме Аэрофлота нехотя разговаривала с молоденьким сержантом милиции.
Человек из «тойоты» медленно прошелся по холлу, бросил взгляд на огромное табло расписания, покосился на часы и уселся в кресло. Достал из кармана свернутую газету и стал читать, изредка поглядывая по сторонам, явно не зная, как убить время.
Прошло полчаса, и диктор объявил:
— В аэропорту «Шереметьево» совершил посадку авиалайнер компании «Эрфранс», совершающий рейс Париж — Москва — Токио-Человек сложил газету, небрежно сунул ее в карман и неторопливо направился к выходу из таможенного зала. Минут через пятнадцать показались первые пассажиры только что прибывшего самолета. Они подходили к высоким столикам, заполняли декларации и, выхватив свои вещи с ленты конвейера, направлялись к турникетам для таможенного досмотра.
Взгляд человека с «тойоты» остановился на невысокой девушке в модных очках. Тонкая, стройная фигурка, чуть удлиненное лицо, короткая стрижка делали ее похожей на подростка. Девушка прошла досмотр и, перекинув через плечо кожаную сумку, подняла чемодан, направляясь к выходу из зала. Затем остановилась, в упор посмотрела на встречавшего ее человека. Тот слегка поклонился ей:
— Мисс Ирэн Горд?
— Мистер Травински? — вопросом на вопрос ответила молоденькая пассажирка.
— Вот и познакомились, — человек мягко пожал ее руку и взялся за чемодан. — Прошу…
Перебрасываясь ничего не значащими фразами, они вышли из здания аэропорта. Подойдя к машине, Травински положил чемодан мисс Ирэн в багажник, сел за руль. Машина мягко тронулась с места.
Мисс Ирэн с любопытством рассматривала проносившиеся за окном поля и небольшие рощицы, а Травински наблюдал эа ней в зеркало.
— Как долетели? — нарушил он молчание.
— Прекрасно, — быстро повернулась к нему Ирэн. — Правда, долго ждали вылета из Парижа… Туман.
— Удивительно! Июнь месяц — и туман в Париже… — Травински покачал головой. — Как
Ирэн звонко расхохоталась, ее собеседник очень точно передал голос вечного брюзги — главного редактора журнала.
— О, мистер Травински! По-моему, он стал еще большим брюзгой.
Травински кивнул и, не глядя на собеседницу, негромко спросил:
— А что там Билл натворил? Московская пресса ничего об этом не писала.
Ирэн удивленно посмотрела на полноватое лицо с аккуратными усиками:
— А вы разве не знаете? Его объявили… — она запнулась, — персоной нон грата. Предъявили обвинение в умышленном искажении фактов и в деятельности, не соответствующей статусу журналиста дружественной страны…
Травински презрительно фыркнул:
— Билл всегда отличался большими размерами пиджака и маленькими размерами шляпы…
Ирэн засмеялась, улыбнулся и Травински, довольный, что его острота пришлась девушке по нраву.
Машина затормозила около высотного дома.
— Вот, дорогая мисс Ирэн, мы и приехали, — сказал своей спутнице Травински. — Это ваш дом.
Они поднялись на лифте на восьмой этаж. Травински своим ключом открыл дверь и пропустил Ирэн вперед.
Ирэн с любопытством огляделась. Небольшая однокомнатная квартира с нишей, в которой стояла широкая тахта, маленькая кухня, лоджия, ванная…
— Располагайтесь, а я съезжу по делам. Через два часа буду. Тогда и поговорим.
Травински первым делом заехал на Международный почтамт и дал телеграмму главному редактору о том, что его секретарь и помощник мисс Ирэн Горд долетела благополучно. Он внимательно перечитал заполненный бланк, поморщился и взял другой. Снова переписал. Текст был такой же, как и в первой телеграмме, но с припиской: «Ирэн долетела благополучно тчк встретил в аэропорту тчк чувствую себя хорошо зпт приступаю к работе тчк».
Приписка о самочувствии говорила о том, что на всем пути от дома до аэропорта и обратно Травински не обнаружил, чтобы за ним кто-то наблюдал. Это его обрадовало: значит, он пока работает предельно точно, как и просил шеф.
Травински усмехнулся. Он представил себе Донована — высокого, широкоплечего, в мешковатом костюме, с неглажеными брюками, засыпанными пеплом от сигарет, его длинное лицо с ежиком волос над торчащими ушами, мохнатые брови, нависающие над всегда недовольными и сверлящими собеседника глазами…
— Гарри, мальчик, будь умницей, — рокотал Донован перед отлетом Травински в Москву, — я на тебя надеюсь… Мне эти сосунки из закрытых колледжей надоели до черта! Им денег девать некуда, так играют в разведчиков. А приедут в страну пребывания и сопли пускают: то им контрразведка на каждом шагу мерещится, то сыплются на контрабанде или еще на чем-нибудь…
Гарри молчал, потягивая джин с тоником. Старик был не прав: многих ребят Гарри знал, и то, что они «сыплются на контрабанде», старик явно привирал. Парни были что надо, но судьба разведчика зависит подчас не от его ума, а от ума его людей… или людей, работающих против него.