Крах проклятого Ига. Русь против Орды (сборник)
Шрифт:
Вечер еще не наступил, а к хану Ахмату уже потянулись эмиры и беки из оставшихся ордынских туменов с одной и той же просьбой: отпустить их домой. Кто-то из военачальников ссылался на то, что у воинов нет зимней одежды; кто-то сетовал на скудное питание, становившееся все хуже день ото дня; кто-то указывал хану Ахмату на большое количество раненых, за которыми нет должного ухода; кто-то говорил про всеобщее уныние в войске после гибели Тулунбека и Темир-Газы…
Хан Ахмат бранился и кричал на своих вельмож, гнал их прочь от себя, загораживая двери юрты своими нукерами. Эмиры и темники уходили к своим отрядам, но через какое-то время они вновь возвращались к белой ханской юрте, толкаясь у входа и прося хана Ахмата выслушать их.
Наступила ночь. По всему татарскому стану загорелись костры.
У костров кучками собирались воины, обсуждая уход донских половцев и трех татарских родов. Воины нарочито разговаривали громко, чтобы их могли услышать военачальники в своих шатрах. Большинство воинов тоже высказывались за прекращение этой бессмысленной войны, которая уже унесла жизни нескольких тысяч ордынцев и не принесла никакой добычи. Степняки не привыкли воевать таким образом.
Несколько дней хан Ахмат упрямо отказывался пойти навстречу своим эмирам и бекам, не желая бесславно уходить с берегов Угры. Между тем по ночам и даже при свете дня от ордынского войска откалывались отряды всадников и спешно уходили в южные привольные степи. Маленькие отряды ордынцев, по тридцать-пятьдесят воинов, старались ускользнуть из становища ночью или в рассветных сумерках, опасаясь злобных ногайцев и ханских нукеров. Большие курени, числом до тысячи воинов, уходили открыто днем, ни от кого не таясь.
Войско рассыпалось на глазах у хана Ахмата. Волей-неволей властелину Большой Орды пришлось отдать приказ об отходе на юг. Это случилось 9 ноября.
Снявшиеся с лагеря татарские тумены двинулись не прямиком на юг, а выбрав юго-западное направление. Такова была воля хана Ахмата, решившего напоследок отыграться на своем ненадежном союзнике – польско-литовском короле Казимире, войско которого так и не подошло к татарам на помощь. К юго-западу от Угры лежали Верховские княжества, входившие во владения Казимира. Все эти княжества располагались в верховьях заворачивающей к югу Оки, отсюда и назывались Верховскими. Правившие в этих княжествах русские князья признавали над собой власть Казимира, хотя больше тяготели к Руси, с которой у них были родственные и торговые связи.
Обозленные своими неудачами на реке Угре, ордынцы предали разорению верхнеокские города: Мещевск, Козельск, Мценск и Новосиль. Здесь татары наконец-то взяли кое-какую добычу, пригнали к своим обозам толпы русских невольников.
Король Казимир никак не ответил на этот подлый выпад хана Ахмата, то ли не успев отправить войско к верховьям Оки, то ли не пожелав ввязываться в распрю с ордынцами.
Покуда основное татарское войско грабило и жгло верхнеокские города, нукеры хана Ахмата, отряды его сыновей и союзники-ногайцы еще какое-то время продолжали стоять станом на правом берегу Угры. Было непонятно, на что еще рассчитывает хан Ахмат, какими надеждами себя тешит, глядя на заснеженные берега и на покрытое льдом русло Угры, возле которого так бесславно завершилась долгая эпоха ордынского ига над Русью.
Наконец 11 ноября откочевали на юг последние отряды татар во главе с самим Ахматом.
Глава десятая
Сеча на реке Упе
Об отступлении орды хана Ахмата от Угры Иван Васильевич узнал в Боровске, куда он перебрался со своим двором из Кременца, дабы быть поближе к войску. Эта весть вызвала ликование не только в ближайшем окружении великого князя, но и повсеместно в городах и селах всей Русской земли. Поход самонадеянного хана Ахмата завершился не просто поражением, но крахом татарского владычества над Русью.
Не теряя времени даром, Иван Васильевич повелел своим братьям с их конными дружинами, а также конным полкам князей Василия Верейского и Иосифа Дорогобужского преследовать уходящих на юг ордынцев, чтобы не позволить татарам опустошать московские владения на правобережье Оки. Миновать эти земли отступающие отряды хана Ахмата никак не могли.
Вместе с полком князя Василия Верейского Иван Васильевич отправил в этот рейд и Тимофея Оплетина, дав ему тайный приказ неприметно присматривать за Андреем Большим и Борисом Волоцким, вслушиваться в их речи и подмечать за ними малейший намек на измену. Это было первое серьезное поручение Тимофею Оплетину от государя в его новой должности.
Прощаясь с Тимофеем во дворе княжеского терема, дьяк Василий Долматов сказал ему вместо напутствия:
– Помни, друже, наставления Якушки Шачебальцева. На рожон не лезь, будь всюду неприметен, как тень. Всегда будь при оружии и начеку, помня при этом, что отныне твое главное оружие – острый ум.
Тимофей покидал Боровск с сильнейшим волнением в душе. Ему очень не хотелось ударить в грязь лицом перед государем, и в то же время он понимал, что для таких дел опыта у него совсем мало.
Тимофей ехал верхом на коне по мерзлой заснеженной дороге в колонне всадников князя Верейского, а в голове у него назойливо билась одна и та же беспокойная мысль: «Эх, Якушка! Почто же ты покинул меня так не вовремя! Как же я теперь обойдусь без тебя?..»
Старший сын хана Ахмата, Садехмат-хан, и ханский племянник Кайсым особенно болезненно восприняли бесславный уход татарского войска с берегов Угры. Оба жаждали военной славы и беспощадной мести московскому князю. Когда отступающие отряды хана Ахмата достигли реки Упы, притока Оки, Садехмат-хан и Кайсым вызвались совершить нападение на Тульскую пограничную крепость, входившую во владения Москвы. Хан Ахмат не стал отговаривать горячих степных царевичей от этого набега, полагая, что тем самым он хотя бы малой сторицей отплатит дерзкому князю Ивану за крупную неудачу татар на Угре.
Когда-то на месте Тульской крепости стоял небольшой городок Дедославль, входивший в Черниговское княжество. Во время первого нашествия Батыевой орды Дедославль был разорен монголо-татарами дотла и пролежал в руинах почти сто пятьдесят лет. Лишь при сыновьях Дмитрия Донского на берега реки Упы вновь пришли русичи, построившие здесь несколько сел и небольшую деревянную крепость. Первым воеводой в этой пограничной крепости был Яромир по прозвищу Тул. (Тулом русичи называли колчан для стрел.)
Яромира со временем сменил другой воевода, но крепость почему-то с той поры стали называть Тульской. По одному из преданий, Яромир Тул сражался здесь с разбойными татарами и скончался от ран. Ратники погребли прах Яромира в подвале одной из бревенчатых крепостных башен. Сначала эта башня называлась Тульской, а затем это название закрепилось и за всей крепостью.
Сын и племянник хана Ахмата подступили к Тульской крепости во главе трех тысяч всадников.
Еще при подходе к этому самому южному укреплению Руси татары побывали в трех деревнях на берегах Упы, обнаружив их совершенно пустыми. Смерды из этих деревень со своими семьями и домашней живностью загодя перебрались под защиту валов и стен Тульской крепости. Живя многие годы на степном порубежье, здешние смерды всегда были начеку и умели быстро покидать свои дома, спасаясь от врагов из Степи.