Крах «Волшебного королевства»
Шрифт:
— Отлично. — Уиндер не был ничуть удивлен. Всем уже давно было известно, что цитаты из речей X. Кингсбэри придумывает Челси. Кингсбэри был одним из тех людей, кто редко говорит законченными предложениями. Ему это было не нужно.
— Я еще поправил интервью с Енотом. Пусть он получит сильное сотрясение от удара по голове.
Уиндер ухмыльнулся и положил свою сумку на стол.
— Это она, Чарли. И было все в порядке, когда я с ней разговаривал вчера вечером, даже никаких синяков.
Голос Челси стал строгим.
— Джо, ты знаешь главное правило. Если речь идет о мужском персонаже,
— Не будь Дорком, Чарли.
— Каким еще Дорком?
— Ты ведь шутишь?
— Объясни мне, наконец, назвал меня каким-то Дорком, кто это?
— Это диснеевский персонаж, — ответил Джо, — Деффи Дорк. Он постоянно открывает портфель и мямлит что-то гадостное. Чарли, леди в костюме Енота никогда не получала сотрясения. Это вранье, к тому же глупое вранье, потому что его легко проверить. Достаточно нескольким газетчикам позвонить куда надо, и мы окажемся нечестными и малодушными, и все из-за того, что ты преувеличиваешь.
— Не преувеличиваю, — упрямился Челси, — я разговаривал с Енотом сам сегодня утром. Он сказал, что ему было плохо всю ночь. Врач же считает, что вероятно это сотрясение.
Уиндер запустил в рот две пилюли и произнес:
— Ты смешон.
— Сегодня днем будет ясен диагноз невропатолога, если он кого-нибудь заинтересует, — Челси выглядел очень довольным собой. — Сотрясение средней тяжести, Джо. Не веришь, спроси у Енота.
— Что ты сделал? Грозился ее сжечь? Отдать патрулю эльфов?
Чарльз встал, встряхнулся, одарил Джо своим ледяным, тяжелым взглядом.
— Я пришел сюда только для того, чтобы поблагодарить тебя за такую неординарную работу и вот что получил. Весь твой цинизм. Если у тебя была неудачная ночь — это еще не повод срывать зло на окружающих.
«Неужели он действительно это сказал?» — изумился Уиндер, — «он в самом деле обвиняет меня в том, что я сорвал на нем зло? Как это… как он сказал: „Единственное, зачем я пришел, это поблагодарить тебя?“
— Это еще не все, Джо, — Челси вручил ему газету, — на, посмотри последние три абзаца.
Это была история о краже мышей… Статья была помещена на первой полосе.
— О, — воскликнул Джо, — они даже использовали одну из наших картинок.
— Это не важно, посмотри на последние абзацы. — Газетная история заканчивалась так:
«В Майамский офис газеты поздно вечером в понедельник позвонил незнакомец, отрекомендовавшийся как один из активистов движения за права животных, и сообщил, что открыл кредит на расследование этой истории. Он сказал, что является членом радикальной корпорации „Вольная Жизнь“. „Мы освободили мышей, потому что их собирались эксплуатировать, — сообщил он, — Френсис Кингсбэри меньше всего печется о сохранении вида, просто ему нужен аттракцион для его тупых туристов“. Официальные власти Волшебного Королевства были недоступны в понедельник вечером, чтобы лично с ними выяснить этот вопрос».
Джо отложил газету в сторону и произнес:
— Что за лобовые удары. Готов поспорить, босс сходит с ума.
— Ты находишь это смешным?
— А ты нет? — спросил Джо, глядя Челси в лицо. —
— Вот именно, — ответил Челси, взяв обратно газету, — что ты предлагаешь?
— Я предлагаю плюнуть на этих чертовых мышей и жить своей жизнью.
— Это гораздо серьезнее, чем ты думаешь.
— Да, я был прав насчет Кингсбэри. Он в панике, — вымолвил Джо, — если на то пошло, то скажи ему, что мы все жаждем узнать, какова доля истины в этом заявлении. Передай ему, что, если мы сейчас ничего не возразим против, ситуация может сложиться не в нашу пользу, и мы все окажемся в крысиной норе.
Челси начал тереть свой подбородок — явный признак волнения.
— Продолжай, я тебя слушаю, — сказал он Джо.
— К примеру представь, что эта корпорация еще и что-нибудь разузнает. Хотя есть вероятность, что этот звонивший просто не в себе. Не надо ничего с ними делать, пусть играют сами с собой, мы не скажем ровным счетом ничего.
— А что, если это окажется правдой?
— Тогда мы оповестим всех о грубом нарушении закона этой организацией, не важно, что было причиной для совершения уголовного преступления, ведь тем самым под угрозу были поставлены жизни ни в чем не повинных людей — путешественников.
Челси закивал, ему понравилась эта идея.
— Только не путешественников, а туристов.
Джо продолжал:
— Мы также перечислим немалую сумму, так сказать, филантропический дар мистера Кингсбэри, мировому Фонду охраны природы, «Спасению водоемов», да кому угодно. Мы запудрим им мозги насчет наших бешеных усилий отыскать этих мышей, попавших в беду.
— Отлично, — оживился Челси, — просто превосходно.
— Все гениальное просто, — воскликнул Уиндер.
— Ладно, будем надеяться, что до этого не дойдет. Ты же не хочешь провести остаток недели, сочиняя басни про грызунов.
Джо вежливо промолчал, хотя очень хотел сказать, что все это проблемы мистера Кингсбэри, а не его.
С надеждой в голосе Челси спросил:
— Ты действительно считаешь, что тот звонивший — псих?
— Кто знает, — вздохнул Джо, — думаю, свое мы и так получим.
Чарльз Челси все же с облегчением закивал. Просто псих — это не то, чего следовало слишком уж опасаться.
— Единственное, что нам остается — это ждать, — вразумлял его Джо. Он, наконец-то, почувствовал прилив энергии. Такой интересный медицинский эффект оказали на него передряги: голова прояснилась, он в один момент стал оптимистом. У него была правдоподобная история, как в былые времена.
5
Френсис X. Кингсбэри внушал Челси какой-то подсознательный ужас. Это не был физический страх, скорее боязнь его вулканического темперамента. Кингсбэри говорил не целыми предложениями, а лишь отрывочными словосочетаниями. Но и его короткие реплики обескураживали и устрашали, а Чарльз Челси так и вовсе начинал трепетать.
Днем 17 июля Челси, закончив свой завтрак, вытер рот и направился к Кингсбэри в офис. Тот полулежал на своем столе. Рукава костюма у него были засучены так, что на левой руке была видна непристойная татуировка. На другой руке блестели часы из золота с изумрудом. Его волосы были грязными и казались длиннее обычного.