Кракен
Шрифт:
— Кое-что и впрямь стало происходить? Как это? — спросил Билли.
Но голова у него шла кругом, а невозможные события оказались вопиющим фактом, и сарказм, который он попытался вложить в свои слова, пропал впустую. Коллингсвуд ткнула пальцами в воздух и потерла ими — так, словно мир оставил на ней свой осадок.
— Тревожно, когда они в чем-то соглашаются, — сказала она. — Пророки. Даже если — особенно если — они по-прежнему расходятся в частностях. Слыхали о резне в Ист-Сайде, что устроили отморозки в капюшонах? — Она покачала
— Мы перегружены, Харроу, — сказал Бэрон. — Конечно, мы и другими делами занимаемся: жертвоприношениями младенцев, жестоким обращением с животными. Но главные события связаны со светопреставлением. Нам все труднее справляться с апокалиптиками, которые мочат друг друга, — вздохнул он. — Я разговариваю с вами открыто. Особенно сейчас, когда произошло что-то настолько крупное. Поймите правильно — у меня не больше времени на бумажки с предсказаниями, чем у вас. И однако, недавно половине пророков в Лондоне стало известно — известно, — что мир близится к концу. — По его голосу не было заметно, чтобы он насмехался над предсказателями. — И я сперва ни черта не понимал, а потом все вдруг стало куда более ясным. Примерно в то время, когда произошло… сами знаете что.
— Когда твоего спрута увели, — уточнила Коллингсвуд.
— Это не мой спрут.
— Нет, твой. И нечего скромничать. — При этих словах Билли показалось, что так оно и есть. — Вот, опять это случилось, — обратилась Коллингсвуд к Бэрону. — Оно снова приблизилось.
— Они втянули в это дело публику, — сказал Бэрон. — Что недопустимо. Мы из кожи вон лезем, чтобы держать обычных граждан в стороне. Но если человек сведущий, вроде вас, вляпался в это дело — что ж, мы обращаем это себе на пользу.
— Одни люди подходят для вербовки, другие не очень, — заявила Коллингсвуд, внимательно осматривая Билли, потом наклонилась поближе. — Открой-ка рот, — велела она; Билли и не подумал возразить. Коллингсвуд заглянула за его зубы. — И как это у тебя язык повернулся разболтать о спруте приятелям. Ведь не должен был повернуться.
— Варди я не нужен, — сказал Билли. — Он сам все расследует. А мне не нужны вы.
— Профессор и вправду может показаться странноват, — заметил Бэрон, беря сигарету из пачки своей напарницы.
— Он так говорил… — неуверенно произнес Билли. — О тех, кто поклоняется спруту. Так, будто он один из них.
— В точку попали, — сказал Бэрон. — Он страшнопохож на одного из них. Сам испытал откровение.
— Рыбак рыбака… Именно так, — подтвердила Коллингсвуд.
— Что? — изумился Билли. — Он один из?..
— Верующих, — кивнул Бэрон. — Вырос в семье настоящих фанатиков. Креационист, сторонник буквального прочтения Библии. Отец его был пресвитером. Он варился во всем этом долгие годы. Утратил веру, но интереса, к счастью для нас, не потерял, равно
— Более того, — прибавила Коллингсвуд, — он не просто проникает в них, он скучаетпо ним. — Она улыбнулась, окатив Билли дымом, и приложила руку к губам так, словно шептала, хотя говорила вслух. — Ему недостаетэтого. Он несчастен. Он не привык к необходимости мириться с этой безалаберной реальностью. Обозлен на весь мир из-за его безбожия и бессмысленности, улавливаешь? Он бы тут же вернулся к своей прежней вере, если бы мог. Но теперь он слишком умный для этого.
— Это крест, который он несет, — сказал Бэрон. — Бац-бац! Благодарю вас.
— Он знает, что религия — сплошная белиберда, — сказала Коллингсвуд. — И жалеет об этом. Вот почему он понимает психов. Вот почему он охотится за ними. Ему недостает чистой веры. Он завидует.
Глава 8
Поздно вечером, под унылым дождем, Бэрон подвез Билли к его дому.
— Кэт хочет взглянуть на то, как обеспечивается ваша безопасность, — сказал он.
— Никак не обеспечивается.
— Понятно.
— Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — сказала она. — Особенно теперь, когда ты стал таким ценным для нас кадром. — (Билли искоса посмотрел на нее.) — И еще: в ближайшие несколько дней не впускай к себе незнакомцев.
— Это шутка?
— Послушайте, они не идиоты, — сказал Бэрон. — И поймут, что мы за вами наблюдаем. Но у них явно есть вопросы насчет вас, а любопытство может стать камнем на шее. Так что безопасность прежде всего, ладно? — Он обернулся к Билли, сидевшему сзади. — Мне это нравится не больше вашего. Или, скажем, вам это нравится даже меньше, чем мне.
И Бэрон рассмеялся.
— Разве вы не должны меня защищать? — поинтересовался Билли.
— «Ты хочешь в мою банду, мою банду, мою банду?» — пропела Коллингсвуд.
— Гэри Глиттер? — сказал Билли. — Серьезно, что ли?
— Я не сказал бы, что вам грозит опасность, —отозвался Бэрон. — В худшем случае есть небольшой риск. Мы не говорим, что вы должны никого не впускать…
— Черт, именно это я и говорю! — вклинилась Коллингсвуд, но Бэрон продолжил:
— …если это человек, которому вы доверяете, все замечательно. Просто будьте осторожны. Вы для них — мелкая рыбешка. То, что им надо, они заполучили.
— Спрута, — уточнил Билли.
— Коллингсвуд установит вам надежную систему безопасности. Все будет хорошо. И знаете, если вы примете наше предложение, мы могли бы эту систему улучшить.
Билли уставился на них в недоумении:
— Это не предложение работы. Это вымогательство за «крышу». Буквально.