Кракен
Шрифт:
Открыв глаза, Дейн стал вынимать из сумки свое снаряжение, проверять его, убирать обратно. Высунулось какое-то острие из дула, похожего на пистолетное.
— Большинство моих друзей… Ну да ты знаешь, что это такое — церковь и дети. Дети к ней не тянутся, верно? Но вот я… У меня было призвание. Ты слышал, что сказал тевтекс. — Дейн обследовал свой набор инструментов. — Мы можем тебя защитить. За тобой охотится Госс и чертов Сабби. Все хотят знать, что у тебя в голове, Билли. Знаю, знаю, не говори, ничего у тебя в голове нет. Ничегошеньки.
— Что ты делаешь?
— Свою работу. Я уже делал такое ради церкви. Не спрашивай меня обо всем, что я делал ради церкви, я все равно не скажу. У каждой религии есть свои…
Наступила пауза; в ожидание погрузились, казалось, даже пустые коридоры.
— Крестоносцы, — подсказал Билли.
Дейн пожал плечами.
— Я хотел сказать — люди для необычных поручений. Парни, готовые на что угодно. — (Ассасины, госпитальеры; Фрэнсис Килли [24] . Мокрушники на службе у веры.) — У всех, Билли, есть апокалипсические бригады, на случай, если все пойдет прахом. Они ждут, как короли под холмами. Не могут работать под прикрытием. — Он рассмеялся. — Не могут устроиться в Дарвиновский центр.
24
Фрэнсис Ксавьер Килли — ватиканский спецагент из цикла романов «Инквизитор», опубликованных Мартином Крузом Смитом под псевдонимом Саймон Квинн в середине 1970-х годов.
Дейн задрал рубашку. Кожа его была усеяна грубыми шрамами. Он указывал на них по очереди и называл, словно маленьких домашних зверьков.
— Это вот Часовщики, — сказал он. — Секта Спасителя. Мученики Марии. А это… — Длинная извилистая дорожка. — Это не от священной битвы, просто отметина от рукопашной с одним вором. Он нас обкрадывал.
Приблизились чьи-то шаги, но затем удалились. Дейн посмотрел на потолок.
— Знаешь, в чем вопрос? — сказал он. — Кому именно ты верен. Богу? Церкви? Папе? А что, если они не согласны между собой? — Он продолжал смотреть вверх. — Чего хочешь ты и чего хочу я — это не одно и то же. Ты хочешь быть в безопасности и… на свободе. Чего же еще? Здесь безопаснее, чем снаружи. Еще ты хочешь отомстить, да? Чего хочу я — это мой бог. И здесь наши желания могут совпасть.
Помолчав, он продолжил:
— Если мы пойдем на это, Билли, мы с тобой, я должен знать, что ты не сбежишь. Я тебе не угрожаю — просто предупреждаю, что ты умрешь, если попытаешься управиться с этим дерьмом в одиночку. Если мы пойдем на это, я тебе помогу, но и ты обязан будешь помочь мне. А значит, ты должен мне доверять. Ты будешь в опасности. Если мы уйдем. Вся свора погонится за тобой. — Дейн поднял сумку. — А здесь безопаснее. Но они не дадут тебе уйти. Они хотят знать, что такое ты видишь.
Он постучал себя по голове.
— Почему ты идешь на это? — спросил Билли, чувствуя, что сердце у него снова забилось чаще.
— Нам не подобает просто наблюдать.Надо спасать бога.
— Они думают, что нужно сидеть на месте. Я читал о движении без движения. Мур полагает, что совершает священнодействие, двигаясь, подобно кракену на доске. То есть не двигаясь.
— Удобная теория. Можно сидеть, не отрывая задницы. Мне нужна твоя помощь, но я не собираюсь настаивать. А время работает против нас. Итак?
— Я не тот, за кого ты меня принимаешь, — сказал Билли. — Я не становлюсь святым лишь потому, что резал спрута.
— Тебя что больше беспокоит — что ты пленник или святой? Я не прошу, чтобы ты кем-то был.
— Что ты собираешься делать?
— Ты угодил в самую гущу войны. Не буду пудрить тебе мозги, не стану говорить, что ты сможешь отомстить за своего приятеля. Тебе не одолеть Госса, как и мне. Я предлагаю не это. Мы не знаем, у кого кракен, но знаем, что его ищет Тату. Если он завладеет чем-то подобным… Это он убил твоего друга. Лучший способ отравить ему жизнь — вернуть бога себе. Это лучшее, что я могу сделать.
Итак, Билли мог остаться среди подобострастных тюремщиков, которые будут давать ему галлюциноген и преданно, как средневековые монахи, записывать любую чушь, выходящую из его уст.
— Они ополчатся на тебя? — спросил Билли. — Если ты их надуешь?
Вот это отступничество! Дейн останется без церкви, которая его воспитала: герой-ренегат, уносящий веру в сердце тьмы, паладин в преисподней. Целая жизнь, наполненная повиновением, а теперь — неизвестно что!
— Еще как, — сказал Дейн.
Билли кивнул, сунул в карман чернила и сказал:
— Пойдем.
Двое, стоявшие у ворот, казалось, были потрясены, завидев Дейна. Они кивали и лицемерно отводили глаза от Билли. Ему захотелось притвориться владеющим глоссолалией.
— Я наружу, — заявил Дейн. — По делу.
— Конечно, — сказал привратник помоложе, перекладывая свой дробовик из одной руки в другую. — Позвольте только… — Он возился с замком. — Но, — привратник указал на Билли, — тевтекс сказал, что нужно его разрешение…
Дейн выкатил глаза.
— Не морочьте мне голову, — отрезал он. — Я на задании. А он мне нужен на минуту, чтобы проверить одну хреновину. Мне нужно то, что у него вот здесь. — Дейн кончиками пальцев постучал по голове Билли. — Вы знаете, кто он? И что ему известно? Не задерживайте меня, я сразу приведу его обратно.
Привратники переглядывались. Дейн тихо сказал:
— Не… задерживайте… меня.
Что ж, можно ли было не повиноваться Дейну Парнеллу? Они открыли ворота.
— Не запирайте, — велел Дейн. — Он вернется через минуту.
Он повел Билли вверх по лестнице. Шагая вслед за Дейном, Билли рискнул мельком глянуть назад.
Дейн откинул люк и вытащил Билли мимо завалов строительного мусора в заднюю комнату Христовой церкви Южного Лондона.
Сквозь окна лился свет. Вокруг беглецов оседала лондонская пыль. Билли заморгал.
— Добро пожаловать в изгнание, — тихо сказал Дейн, опуская люк. Теперь, из-за своей верности долгу, он стал предателем. — Идем.