Крамнэгел
Шрифт:
Крамнэгел увидел, что капитан вернулся в каюту, и постучал по незакрепленной панели.
— Мне уже можно спускаться? — осторожно спросил он.
Капитан с усмешкой посмотрел вверх.
— А в чем дело? Разве вам не нравятся ваши покои?
— Мои покои? — Крамнэгел отодвинул панель. — Это мои покои? — спросил он гневно. — За семьсот пятьдесят долларов это мои покои?
— Вполне могли бы быть вашими, если бы вы не пожаловались.
Ну и тип! И шутки у него какие-то дурацкие.
— А вы знаете, что у вас здесь
— И не одна. Вы какую видели? Такую здоровущую?
— Вы что, хотите мне сказать, что они у вас вместо домашних животных?
— Не совсем. Вы слышали когда-нибудь о том, что русские называют сосуществованием? Вот и у нас так — мы сосуществуем с крысами, крысы сосуществуют с нами. Вооруженный нейтралитет. Так какую вы видели — здоровущую?
— Пожалуй, ее можно назвать здоровущей, а уж дородной — точно.
— Это Электра — мать, бабушка, любовница и тетка. Если вы сумели с ней поладить, вас это характеризует с хорошей стороны. А теперь постарайтесь поладить и со мной. Я спас вас от полиции. Как насчет моего вознаграждения?
Крамнэгел встал вполоборота к капитану, чтобы сосчитать свои деньги. С превеликим сожалением он расстался с семьюстами шестьюдесятью долларами.
— Дайте сдачи десять долларов, — сказал он.
— А я вам дал свободу, — улыбнулся в ответ капитан.
— Если, по-вашему, десять долларов такой пустяк, — вскричал Крамнэгел, — то гоните назад двадцатку, тогда я буду должен вам десять долларов.
— Хорошо, я должен вам десять долларов, — пропел капитан. — А теперь сидите здесь и не высовывайте носа. Мне нужно идти на мостик, чтобы вывести эту мышеловку в открытое море, где у моих дурней будет меньше шансов в кого-нибудь врезаться.
— Мышеловку? — переспросил Крамнэгел.
— И огнеопасное сооружение к тому же. Официально зарегистрировано как непригодное для плавания. Толщина корпуса в некоторых местах достигает лишь одной восьмой дюйма. Двигатель барахлит. Могу продолжать до бесконечности. Плавать умеете?
«Ни хрена себе чувство юмора, в жизни такого не встречал».
— Нет, не умею, — не сказал, а почти проорал Крамнэгел, но капитан уже поднимался по трапу на мостик.
В Лондоне Пьютри покинул Скотленд-Ярд, где царила атмосфера оптимизма, и отправился к сэру Невиллу.
— Правда, самая лучшая новость — это отсутствие новостей? — спросил его сэр Невилл.
— Полностью с вами согласен, но на самом деле отсутствие новостей не является отсутствием новостей, коль скоро каждую минуту мы рискуем узнать новости. Если полиция не схватит его при первом досмотре кораблей в порту, то она снова прочешет все корабли пресловутым частым гребнем, обращая особое внимание на суда, держащие курс к США.
— Вам известно, откуда пошло выражение «прочесать частым гребнем»? — спросил сэр Невилл.
— При всем уважении к вам, сэр Невилл, я не считаю, что сейчас
— Я сам этого не знаю, — объявил сэр Невилл, — поэтому у вас и спросил. — Главный прокурор сегодня был в самом мальчишеском, самом задиристом настроении.
Подняв телефонную трубку, Пьютри заказал разговор с Ливерпулем.
— Что вы намерены предпринять? — спросил Билл Стокард. Пьютри чуть улыбнулся Биллу, но не сэру Невиллу.
— Намерен рискнуть, — ответил он.
— Разумно ли это? — спросил сэр Невилл.
Пьютри не ответил. От необходимости отвечать его избавил телефонный звонок.
— Алло, пожалуйста, инспектора уголовной полиции Голэма. Пьютри, из Скотленд-Ярда. — Потом, после минутной паузы: — Алло, Брюс? Как там с Крамнэгелом, не повезло еще? Ну и ничего удивительного. Его взяли в Стаффорде… Что? Очень просто: сел рано утром на поезд в Ливерпуле… Да, поезд пришел в Стаффорд минут двенадцать назад… Мы взяли его… Что?.. Ну, вполне естественно, что, находясь столь близко от порта, преступник, особенно преступник, хорошо знакомый с методами работы полиции, подумает, что полиция непременно бросится искать его в порту… Да нет, это абсолютно не моя заслуга, Брюс… Часто аплодисменты срывает тот, кто забил гол, хотя на самом деле заслужил их тот, кто дал ему пас… Такова жизнь… — Он медленно повесил трубку.
— Это риск, — объявил сэр Невилл, как бы классифицируя явление, с которым столкнулся впервые в жизни.
— Как вы будете выкручиваться, если начнется расследование? — поинтересовался Билл.
— Я еще не решил, потому и сказал, что это риск. По части подготовки я успел лишь познакомиться с железнодорожным расписанием. У меня просто физически не было времени продумать подробно все возможные последствия.
— Вы можете все отрицать, — несколько напряженным голосом предложил Билл.
— Это, конечно, был бы самый жесткий и некоторым образом самый безопасный выход из положения. Мне, как говорится, пришлось бы до известной степени злоупотребить авторитетом занимаемой должности: слово Голэма против моего. Либо можно было подождать полчаса и заявить, что произошла ошибка. Так, конечно, намного опаснее, поскольку в таком случае придется изобретать целую цепь воображаемых событий и придерживаться изобретенной версии. Это глупый путь, бессмысленный. Идти по нему — только напрашиваться на неприятности.
— И именно по нему вы, без сомнения, и пойдете, — заметил сэр Невилл.
— Пожалуй, да, — вздохнул Пьютри.
— Вы могли бы довериться Голэму, — предложил Билл. — Так же, как доверились экипажу патрульной машины.
— Впоследствии. Впоследствии — да. Это единственный способ поставить точку. Заговорщикам всегда лестно быть посвященными во что-то, чего не знают другие.
Зазвонил телефон. Сэр Невилл взял трубку. Выражение его лица изменилось.