Крапленая обойма
Шрифт:
Он приподнялся и прильнул к оптическому прицелу. В машине через распахнутую дверцу никого не было видно. Никого. Лишь стоящий возле автомобиля человек. Значит, тот приехал один. Делиться добычей и светиться этот человек не желал.
Осторожно ступая, он зашел за спину хозяину казино. Шаги не были слышны, они тонули в лесном шуме и в шуме двигателя. Он вышел из-за деревьев и зло сказал в спину приехавшему:
– Привет, Хан.
Тот вздрогнул и резко обернулся:
– Это ты?
–
– Фу ты! Ну и наворотили вы, – Хан как-то успокоенно вздохнул, словно к бойне в казино вовсе не был причастен.
– Мы? – он приподнял винтовку; палец так и норовил нажать на курок, но Хан в темноте не замечал этого напряжения, иначе повел бы себя совсем иначе. – Ты предал нас, поганая тварь.
– Подожди, подожди, – Хан поднял руки, вглядываясь в темную, стоящую напротив фигуру; кажется, только сейчас он приметил в руках у собеседника оружие. – О каком предательстве ты говоришь?
– Ты один приехал? – зло спросил он, пропуская вопрос Хана мимо ушей.
– Конечно, один. Как договаривались.
– Никакого договора не существует. Ты его перечеркнул.
– Постой... – начал было Хан.
Но он его тут же перебил:
– Закрой свой вонючий рот! Открой заднюю дверцу машины и включи свет в салоне. Только без резких движений. Всажу пулю, как свинье на убое.
Хан не стал спорить, выполнил приказание. И отошел.
– Двигай на середину поляны. Так, чтобы я видел тебя в свете фар. И стой там.
– Давай поговорим спокойно... – вновь начал Хан.
– В гробу я видал твое спокойствие. Двигай, куда я тебе сказал.
Хан замолчал и прошел на середину поляны.
Он убедился, что салон машины пуст. Выходило, что Хан приехал один. Неужели такой самонадеянный? Неужели думает, что после произошедшего в казино он отдаст ему деньги и еще скажет спасибо? Или считает себя гением, а его – совсем тупоголовым?
Выставив винтовку вперед, он двинулся на Хана. Тому было трудно смотреть на него. Свет фар падал прямо в глаза. И хозяин казино щурился и подставлял к глазам ладонь, чтобы защититься от света и увидеть, что он делает.
Хан рассмотрел, что он идет с винтовкой прямо на него, и невольно попятился. Он не останавливал Хана, пока хозяин казино не достиг границы поляны.
– Стой на месте!
Хан замер и выдохнул:
– Успокойся, прошу тебя...
– И как ты себе это представляешь? Успокойся... Я потерял своих ребят, их было трое.
– Ты потерял двоих, – поправил его Хан. – Инкассатор был моим человеком.
– От этого мало что меняется.
– Я не хотел этого, – замотал головой Хан.
– Не хотел? – он едва совладал с собой. – Это ведь твои люди ворвались в казино, когда мы брали деньги из хранилища. Твои, Хан. Разве нет?
Тот молчал. Бессмысленно было отрицать очевидное.
– Твои люди устроили бойню. И мои ребята погибли. Ты ведь обещал, что ничего такого не будет. Что мы заберем «бабки», уложим всех на пол, без крови, и спокойно уберемся тем путем, каким пришли. Но произошло все хуже не придумаешь. Как только мы вошли, ты подослал своих «горилл». Хотел всех нас положить, забрать деньги и свалить все на мертвецов, разве нет? Разве ты не этого хотел?
– Нет, – просипел Хан. – Я думал придерживаться первоначального плана. Я как чувствовал, что добром это изменение не закончится. Ни для кого. Но не смог возразить.
– Зачем пудрить мозги? Кто, кроме тебя, мог еще хотеть такого поворота?
Хан неожиданно убрал руку, которой заслонялся от бьющего в глаза света:
– А ты не догадываешься – кто?
Он вздрогнул. Хан задал этот вопрос, словно уже назвал виновного в произошедшей в казино трагедии человека.
– Ты хочешь сказать...
– Ты догадлив, – кивнул Хан. – Так что опусти «пушку» и давай поговорим спокойно. Нам есть о чем поговорить.
Он молчал, осмысливая услышанное. Ему не хотелось верить в то, что сказал Хан. Он считал хозяина казино единственным виновным в смерти своих товарищей. Но теперь получалось, что это не так. Что виноват другой. Который был ему очень дорог. И это было пострашнее всех смертей.
– Вернуть уже ничего нельзя, – вновь заговорил Хан. – Поздно. Что сделано, то сделано. Нам остается только одно.
– И что же?
– Разойтись, поделив «бабки». Тридцать на семьдесят, как и договаривались. И я помогу тебе убраться. Сейчас, когда возле казино творится невообразимое...
– Ты считаешь, что мне стоит с тобой делиться? – неожиданно он обрел прежнюю уверенность. – Зачем? Когда вместо тридцати я могу взять все сто.
Ему почудилось, что Хан вздрогнул. Видимо, потеря денег для того была очень ощутимым ударом.
– Без меня тебе не скрыться, – голос у Хана задрожал. – Не думай, что все будет так просто.
– Почему же? – язвительно произнес он и достал из кармана комбинезона пульт управления. – Что мне стоит пустить тебе сейчас пулю в голову и уехать?
– Далеко ты не уедешь, – убежденно сказал Хан.
Так, значит. Подстраховался...
Он наполнился злобой. Теперь ему казалось, что он уже ничего не боится. А угрозы лишь подталкивали его к решительным действиям.
– Посему лучше разойдемся с миром, – закончил Хан, словно и не замечал нацеленного на него ствола винтовки.
– Твои условия мне не подходят, – отрезал он.